"Павел Молитвин. Спутники Волкодава ("Мир Волкодава" #1)" - читать интересную книгу автора

еще и шутил, по словам Тофра-оука, что рискует при этом стать злодеем в
глазах всего женского населения Тулалаоки. Злодеем его, понятно, никто не
назвал, однако женщинам и правда пришлось расстаться со значительной частью
ручных и ножных браслетов - из них торжествующий Тофра-оук изготовил
множество рыболовных крючков, в которых на острове постоянно ощущался
недостаток.
О, Маути прекрасно понимала, что за один этот секрет Тилорн, если бы
это пришло ему в голову, мог требовать у ра-Вауки чего только пожелает и ни
в чем не встретил бы отказа. На ее родном острове - Хаоху - рыболовные
крючки, случалось, делали даже из яхахави - "дерева-камня". Для этого побег
яхахави изгибали нужным образом и привязывали, а через несколько лет
вырезали из причудливо изогнутого сучка крючок, что, принимая во внимание
прочность древесины, было совсем не просто.
Маути вздохнула, вспоминая родной остров, находившийся далеко на юге,
за материком черных людей - Мономатаной. Если бы их каноэ, унесенное от
Хаоху чудовищным, невиданным даже стариками штормом, не подхватило теплое
южное течение Путамао, омывающее берега Западных островов, они с отцом,
верно, погибли бы без пищи и воды в поисках хоть какой-то суши, но Дневной
бог положил конец их испытаниям, когда силы несчастных были на исходе...
Вздохнув еще раз и поклонившись востоку, откуда приходит в мир Дневной
бог, Маути извлекла из корзины тушку спрута и бросила ее в кипящую воду.
Понаблюдала, как битые, обмякшие щупальца скручиваются в спирали, а
темно-коричневая окраска кожи приобретает красноватый оттенок. Порывшись в
корзинах и горшках, добавила в потемневший бульон душистых трав и корешков и
вновь вернулась мыслями к Тилорну, ставшему после появления на Тулалаоки
постоянной темой женских пересудов.
Что бы ни говорили об удивительных деяниях чужеземного колдуна, чего бы
достойного изумления ни совершил и ни изобрел он, Маути все же старалась
держаться от него подальше: белизна тела навевала воспоминания об
утопленниках, постоянная полуулыбка раздражала, руки казались слишком
красивыми для мужчины, а глаза... Глаза, в общем, тоже были нехороши. Если
бы Маути захотела понять истинную причину своей неприязни к Тилорну, то,
вероятно, быстро сообразила бы, что дело тут вовсе не в цвете кожи, форме
носа или разрезе глаз. Просто она хорошо помнила, с какой отчужденностью,
если не сказать враждебностью, встретили на этом острове ее и Нкакути, и,
сама того не сознавая, не могла простить Тилорну, что тот так быстро сумел
завоевать расположение мекамбо.
Как бы то ни было, запретить женщинам говорить о новом колдуне девушка
не имела возможности и вольно или невольно слушала, когда они вместе
собирали ягоды чивири, потрошили и заготовляли рыбу на сезон дождей, во
время которого частые штормы не позволяли рыбакам уходить в открытое море.
Слушала и когда сверстницы ее по предложению Баули взялись пополнять запас
кувшинов, горшков и корчаг, которых, сколько ни сделай, вечно в хозяйстве не
хватает.
Красную глину мекамбо копали на восточной, лесистой оконечности
Тулалаоки. Там же лепили горшки, выставляли их сушиться на солнце, а потом
обжигали, благо сушняка под боком сколько угодно. Девушки уходили туда на
несколько дней и жили в наскоро сооруженных шалашах, покуда не изготавливали
необходимое количество посуды и не выговаривались друг перед дружкой
всласть. Ибо где же, как не вдалеке от дома, и облегчить душу, поделиться