"Карен Мари Монинг. Любовная горячка ("Лихорадка" #2) " - читать интересную книгу автора

раз никто не замечал его приближения. Это раздражало меня куда больше, чем
тот факт, что он знал имя моего отца. Хоть я ему этого имени не называла.
Папа поднялся, так, как и надлежит большому, уверенному в себе
мужчине, - медленно, выпрямляясь во весь свой немалый рост, отчего с каждым
движением он казался еще больше. Выражение его лица было спокойным и в то же
время заинтересованным; ему было любопытно увидеть моего нового
работодателя, несмотря на то что папа уже решил: я больше не буду здесь
работать.
Это выражение исчезло с его лица в тот же миг, когда он увидел
Бэрронса. Папино лицо застыло, стало жестким, замкнутым.
- Иерихон Бэрронс. - Бэрронс протянул руку.
Несколько мгновений папа просто смотрел на нее, и я не была уверена,
что он пожмет протянутую руку. Но затем он наклонил голову, и мужчины
обменялись рукопожатием. И застыли.
И застыли. Словно это было какое-то соревнование и кто первый отпустит
чужую ладонь, тот и проиграет.
Я переводила взгляд с одного из них на другого и вдруг поняла, что папа
и Бэрронс ведут один из тех молчаливых диалогов, к которым я сама уже
привыкла. И хотя их язык, по самой своей природе, был мне незнаком, я
выросла на Юге, где мужское эго больше, чем их любимый пикап, а женщины рано
учатся распознавать не такой уж и тихий рев тестостерона.
Она моя дочь, ты, ублюдок, и, если ты думаешь о своем члене, глядя на
нее, я оторву его и тебя же им накормлю.
Попробуй.
Ты слишком стар для нее. Оставь ее в покое.
Я хотела бы сказать папе, чтобы он не волновался по поводу этого
человека, но, несмотря на мои настойчивые попытки транслировать ему эту
мысль и силу взгляда, от которого у меня глаза чуть не вылезли из орбит, ни
один из них так на меня и не оглянулся.
Ты так думаешь? А мне кажется, что она не считает меня слишком старым.
Почему бы тебе не спросить у нее самой? (Бэрронс наверняка сказал это лишь
для того, чтобы позлить папу. Конечно же, я считаю, что он для меня слишком
стар. Не то чтобы я вообще думала о нем в таком ключе...)
Я забираю ее домой.
Попытайся. (Иногда Бэрронс становился отвратительно немногословен.)
Она выберет меня, а не тебя,  - гордо ответил ему папа.
Бэрронс рассмеялся.
- Мак, детка, - сказал папа, не отводя глаз от Бэрронса, - иди собирай
вещи. Мы едем домой.
Я застонала. Конечно же, я выбрала бы папу, а не Бэрронса, если бы у
меня действительно был выбор. Но выбора у меня не было. У меня в последнее
время вообще не осталось вариантов, из которых можно было бы что-то выбрать.
Я знала, что мой отказ больно ударит отца. Но я вынуждена была причинить ему
боль, потому что иначе он не уехал бы.
- Прости, папа, но я остаюсь здесь, - мягко сказала я.
Джек Лейн вздрогнул. Он отвернулся от Бэрронса, чтобы взглянуть на меня
с холодным укором, но маска успешного адвоката недостаточно быстро вернулась
на его лицо, и я успела увидеть боль от моего предательства.
Темные глаза Бэрронса блеснули. Разговор завершился именно так, как он
и ожидал.