"Мацуо Монро. Bang-bang" - читать интересную книгу автора

группе. Но там мы просто выплескиваем помои своего подсознания на других
таких же. Остальное время просто сидим рядом на скамейке в парке, в креслах
кинотеатра, на стульях в баре, на траве, на парапетах, на каменных
ступеньках. Только в такие минуты мне иногда удается почувствовать что-то
вроде умиротворения. Только в такие минуты я бываю в ладах с самим собой.
Поэтому очень не хочу терять девушку по имени Кобаяси Юрико, с которой на
самом деле все и началось.
Вернее, началось все с ее звонка.

За окном нервно мигает неоновая реклама джинсов Edwin, превращая мою
комнату в некое подобие танцпола. Усиливая сходство, за стеной гремит
проигрыватель соседа-меломана. Басы заставляют вибрировать пустые чашки на
столике и мои внутренности.
Так бывает каждый вечер. Каждый вечер я прихожу домой, наливаю себе
виски, сажусь в продавленное кресло и чувствую, как внизу живота дергаются
мои кишки. Бумс-бумс... Это - мои ежевечерние сеансы медитации. Я мычу
мантру "хватит-с-меня-этого-дерьма-ом-м-м" и жду, когда меня начнет тащить
от этой "кислоты" за стеной.
Дело в том, что во время медитации мозг находится практически в
состоянии клинической смерти. Кора головного мозга отключается. И мозг
начинает защищаться, то есть выбрасывает эндогенные опиаты - наркотические
вещества, которые оказывают на организм такое же сильное действие, как
героин или ЛСД. Эндорфины и энкефалины обладают морфиноподобным эффектом.
Эти вещества и включают в мозгу так называемый "центр удовольствия". Если
вспомнить еще и о принципах выработки условного рефлекса, можно ожидать, что
в скором будущем эти "бумсы" будут включать в моей башке все нужные центры
напрямую.
Музыка гремит, вывеска мигает, а я постигаю смысл учения дзен со
стаканом в руке. Я пытаюсь слушать тишину внутри себя и жду выброса
эндорфинов, как наркоман ждет новой дозы.
И в момент, когда я приближаюсь к очередной клинической смерти, пищит
телефон. Из-за музыки, сотрясающей тонкую перегородку между мной и этим
придурком-меломаном, я не сразу соображаю, что мне звонят.
- Акихико повесился, - говорит Юрико, и я слышу, что там, где она
находится, очень тихо. Гораздо тише, чем у меня.
- Что? - я переспрашиваю не потому, что плохо расслышал, просто мне
нужно придумать, что ей ответить.
- Акихико умер. Повесился. Сегодня днем, в три часа, - повторяет она и
ждет, что я скажу.
Сегодня днем я относил старые книги букинисту. Как раз когда я
торговался со стариком из-за каждой иены, парень по имени Акихико просовывал
голову в петлю. Сегодня каждому нашлось занятие...
- Я зашла к нему узнать, почему он не отвечает на звонки. Дверь в
квартиру была открыта. Он повесился на дверной ручке... На столе записка...
Я вызвала полицию...
Каждая сказанная ею фраза падает, как булыжник в колодец. Бульк! Не
оставляя после себя ничего. Никаких чувств, никаких ассоциаций, никаких
мыслей. Может быть, потому, что никаких эмоций в ее голосе я не слышу.
- Что ты молчишь? - спрашивает она.
Бумс-бумс по голове. Мне приходится закрыть одно ухо, чтобы слышать