"Джанни Монтанари. AD MAJOREM DEI GLORIAM (К вящей славе Господней (лат.) " - читать интересную книгу автора

стуле, бросил кроткий взгляд на кардинала Сабатини. В его ясных, очень
синих глазах с невероятно мягким взглядом было сознание абсолютной власти,
которая распространялась на миллионы людей, и все же дилемма, перед которой
только что стоял кардинал, замутила их. Он не совсем понимал, о чем речь,
но все же у него на мгновение перехватило дыхание.
Святой отец несколько минут молчал; сложенные руки покоились на столе
возле карты, которую ему показал кардинал, его дух находился в темном
туннеле и, сколько он ни искал, не видел ни малейшего проблеска надежды. Он
почувствовал, как запульсировала жилка на его виске, словно хотела передать
ему сообщение на тайном языке, и инстинктивно закрыл глаза.
Пульсация распространилась на шею, ритмичная и беззвучная, в глухом
такте, который перешел в галоп. Что ему делать?
Глаза его оставались закрытыми, он ждал, а пульсация становилась все
медленнее, пока наконец почти совсем не прекратилась. Он знал, что, только
собрав всюсвою решимость, мог принять решение, но нерешительность все еще
владела его мыслями. Может ли он, человек, наместник Христа на Земле,
сделать это? Позволена ли ему прерогатива Святого Петра принять это решение
и присвоить себе такое право?
Кардинал неподвижно сидел на позолоченном стуле; его мозг был занят
совсем другими мыслями. Он чувствовал, как неумолимо течет время, и слышал
шаги неотвратимо приближающейся смерти.
Это было почти физическое, осязаемое присутствие, которое он сначала
хотел изгнать, незримопроникнуть на тайную тропу, и его воля не могла
сопротивляться этому. И все же он мог себе представить, какие соображения
вызвало его предложение у Понтифика, и, хотя еще не осознавал его в Полном
объеме, он испытывал страх. Он инстинктивно понял, какое значение будет
иметь такой акт со стороны Святого отца и какие последствия он повлечет за
собой, но робко возвращался к теологическим и моральным проблемам, которые
поднимал этот акт, к тому, что его компетенция ограничена военными
вопросами.
Понтифик раскрыл глаза и оторвался от размышлений.
- Сабатини, будьте откровенны. Это действительно необходимо?
Кардинал был потрясен: этот конфиденциальный тон его обеспокоил.
- Да, Ваша Светлость. Эти люди не могут рассчитывать ни на какую
другую помощь, и выступление посвященных означает для них единственную
возможность спасения. Кроме того, крепость - не говоря уже о жизнях ее
гарнизона - чрезвычайно важное военное укрепление, потеря которого будет
означать для нас такой удар, как в девяносто шестом году, когда Вена чуть
было не попала в их руки.
Понтифик сцепил руки. Это было неизбежно: если вступаешь на этот путь,
нужно идти до конца. Он собрал все силы, чтобы произнести последние слова.
-Да будет так!

Вестфалия, 16 марта, 12 час. 35 мин.

Грузовик остановился метрах в двадцати от рва, окружающего стену, и
патер Антонио посмотрел в бинокль на лица пассажиров. Их было только двое.
Водитель был толст, у него было красное лицо и густые седые
бакенбарды, парламентер - молодой, человек с прямыми каштановыми волосами и
в очках.