"Шарль Луи Монтескье. Персидские письма" - читать интересную книгу автора

меня есть самого дорогого на свете; в твоих руках ключи от заветных дверей,
которые отворяются только для меня. В то время как ты стережешь это
бесконечно любезное моему сердцу сокровище, оно покоится и наслаждается
полной безопасностью. Ты охраняешь его в ночной тиши и в дневной сутолоке;
твои неустанные заботы поддерживают добродетель, когда она колеблется. Если
бы женщины, которых ты стережешь, вздумали нарушить свои обязанности, ты бы
отнял у них всякую надежду на это; ты бич порока и столп верности.
Ты повелеваешь ими и им повинуешься; ты слепо исполняешь все их желания
и столь же беспрекословно подчиняешь их самих законам сераля. Ты гордишься
возможностью оказывать им самые унизительные услуги; ты с почтением и
страхом подчиняешься их законным распоряжениям; ты служишь им, как раб их
рабов. Но когда возникают опасения, что могут пошатнуться законы стыда и
скромности, власть возвращается к тебе и ты повелеваешь ими, словно я сам.
Помни всегда, из какого ничтожества - когда ты был последним из моих
рабов - вывел я тебя, чтобы возвести на эту должность и доверить тебе усладу
моего сердца. Соблюдай глубокое смирение перед теми, кто разделяет мою
любовь, но в то же время давай им чувствовать их крайнюю зависимость.
Доставляй им всевозможные невинные удовольствия; усыпляй их тревогу;
забавляй их музыкой, плясками, восхитительными напитками; увещевай их почаще
собираться вместе. Если они захотят поехать на дачу, можешь повезти их туда,
но прикажи хватать всех мужчин, которые предстанут перед ними по пути.
Призывай их к чистоплотности - этому образу душевной чистоты. Говори с ними
иногда обо мне. Мне хотелось бы снова увидеть их в том очаровательном месте,
которое они украшают собою. Прощай.

Из Тавриза, месяца Сафара 18-го дня, 1711 года


ПИСЬМО III. Зашли к Узбеку в Тавриз

Мы приказали начальнику евнухов отвезти нас на дачу; он подтвердит
тебе, что с нами не случилось никаких происшествий. Когда нам пришлось
переправляться через реку и выйти из носилок, мы, по обычаю, пересели в
ящики; двое рабов перенесли нас на плечах, и мы избегли чьих бы то ни было
взоров.
Как могла бы я жить, дорогой Узбек, в твоем испаганском серале, в тех
местах, которые, непрестанно вызывая в моей памяти прошедшие наслаждения,
каждый день с новой силой возбуждали мои желания? Я бродила из покоя в
покой, всюду ища тебя и нигде не находя, но всюду встречая жестокое
воспоминание о прошлом счастье. То оказывалась я в горнице, где в первый раз
в жизни приняла тебя в свои объятия, то в той, где ты решил жаркий спор,
загоревшийся между твоими женами: каждая из нас притязала быть красивее
других. Мы предстали пред тобой, надев все украшения и драгоценности, какие
только могло придумать воображение. Ты с удовольствием взирал на чудеса
нашего искусства; ты радовался, видя, как увлекает нас неуемное желание
понравиться тебе. Но вскоре ты пожелал, чтобы эти заимствованные чары
уступили место прелестям более естественным; ты разрушил все наше творение.
Нам пришлось снять украшения, уже докучавшие тебе; пришлось предстать перед
тобою в природной простоте. Я откинула всякую стыдливость: я думала только о
своем торжестве. Счастливец Узбек! Сколько прелестей представилось твоим