"Мария Монтессори. Дом ребенка " - читать интересную книгу автора

всего мира. Читая ее образную "вступительную речь", нельзя удержаться от
пожелания, чтобы "школа на дому" стала центром детской жизни в больших
городских домах. Разумеется, лучше, если бы вовсе не существовало
населенных, как улей, домов-коробок, если бы каждая семья могла давать своим
детям достаточно простора и воздуха для игр и занятий. Еще было бы лучше,
если бы родители хоть немного были знакомы с психологией и гигиеной ребенка.
Но покуда тысячи обездоленных людей живут в отвратительных каморках
современных городов, мы должны приветствовать широкую мысль г-жи Монтессори
о социальных задачах Дома ребенка. Какой бы материал эти школы ни применяли,
они должны заимствовать у г-жи Монтессори продолжительный учебный день,
более всесторонний уход за детьми, более тесное сотрудничество с семьей и
более широкие цели. В таких школах, вероятно, найдут самое полное и
плодотворное осуществление две главные черты работы г-жи Монтессори - ее
принцип свободы и план воспитания чувств. Но именно эти принципы вызывают
самые резкие осуждения, когда упускаешь из виду социальную среду первого
"Дома ребенка". Антропометрические измерения, купанье, приучение к уходу за
собой, подавание кушаний, огородничество и уход за животными без оговорок
рекомендуются всем шкалам, даже тем, где занятиям отводится три часа, и
питомцами являются дети зажиточных классов; но индивидуальная свобода и
воспитание чувств считаются излишними даже в работе школ, условия которых
близко соответствуют 12 условиям школ Сан-Лоренцо. Конечно, ни один
педагог-практик не потребует ванночек для всех школ огульно, и, наверное,
немало мудрого консерватизма будет проявлено в вопросе о передаче школе
какой-нибудь из функций, ныне успешно отправляемых семьею, поддерживающей
школу. Гораздо труднее решить проблемы, связанные с требованием ввести во
все школы начала дисциплины и воспитания чувств в духе Монтессори. Есть ли
индивидуальная свобода универсальный педагогический принцип, или же это -
принцип, который должен видоизменяться в школе, не принадлежащей к
социальной категории первых "Домов ребенка"? Все ли дети нуждаются в
воспитании чувств, или только дети с неблагоприятной наследственностью или
неблагоприятной домашней обстановкой? Серьезное рассмотрение системы
Монтессори не может уклониться от этих вопросов. И все, написанное нами в
ответ на эти вопросы, сказано в надежде выяснить и подчеркнуть значение
главного решающего фактора в каждом отдельном случае: современного состояния
школы.Эти вопросы дают достаточный повод развить целый ряд философских и
научных аргументов. Первый есть вопрос этики, а второй - вопрос психологии,
и оба они сводятся к чисто метафизическим вопросам. Г-жа Монтессори верит в
свободу ученика потому, что видит в жизни "прекрасную богиню, вечно идущую к
новым победам". Смирение, преданность, самопожертвование ей представляются
случайными потребами жизни, а не существенными элементами ее вечной формы.
Нам кажется, нужно глубоко различать философскую теорию и веру. Г-жа
Монтессори, по-видимому, утверждает также, что чувственное восприятие
составляет единственную основу умственной, а следовательно и нравственной
жизни; что "воспитание чувств подготовит стройный фундамент, на котором
ребенок сможет воздвигнуть ясный и сильный дух" - включая, очевидно, и
моральные идеалы; что развитие решимости, воображения и творческого дара в
ребенке не так важно, как развитие уменья изучать среду с помощью чувств.
Эти взгляды, по-видимому, близко совпадают с воззрениями Гербарта и отчасти
Локка. Конечно, они способны дать пищу психологическим и этическим спорам.
Впрочем, возможно, что г-жа Монтессори и не примет на свой счет взглядов,