"Ги де Мопассан. Аллума" - читать интересную книгу автора

лоб, щеки и подбородок. Увешанные браслетами руки покоились на бедрах. Одета
она была в спадающую с плеч красную шелковую геббу.
Когда я вошел, она поднялась и встала передо мной во весь рост с видом
горделивой покорности, блистая своими дикарскими украшениями.
- Что ты здесь делаешь? - спросил я по-арабски.
- Я пришла, потому что мне так приказано.
- Кто тебе приказал?
- Магомет.
- Хорошо. Садись.
Она села, опустив глаза, а я стоял перед ней и разглядывал ее.
Лицо у нее было своеобразное, правильное, тонкое, с несколько
чувственным выражением и в то же время таинственное, как лицо Будды. Полные
ярко-красные губы и темные соски указывали на легкую примесь негритянской
крови, хотя плечи и руки отличались безупречной белизной.
Я не знал, что делать, был взволнован, смущен, очарован. Чтобы выиграть
время и собраться с мыслями, я стал расспрашивать ее, откуда она, как попала
в эту местность и в каких она отношениях с Магометом. Но она отвечала лишь
на самые неинтересные для меня вопросы, и мне так и не удалось дознаться,
почему она пришла, с какой целью, кто ее послал, когда именно и что
произошло между нею и моим слугой.
Я хотел было оказать ей: "Возвращайся в палатку к Магомету", - но она
порывисто поднялась, может быть, угадав мое намерение, закинула обнаженные
руки - при этом движении все ее браслеты, зазвенев, соскользнули к плечам, -
обняла меня за шею и притянула к себе с вкрадчивой и непреодолимой
властностью.
Глаза ее, загоревшиеся желанием обольстить, той жаждой покорить
мужчину, которая придает кошачье очарование коварному взгляду женщин,
завлекали меня, порабощали, лишали способности сопротивляться, возбуждали во
мне неистовый пыл. То была короткая борьба одних взглядов, безмолвная,
яростная, вечная борьба двух зверей в человеческом образе, самца и самки, в
которой самец всегда оказывается побежденным.
Ее руки обвивали мою шею и медленным, покоряющим движением, неодолимым,
как механическая сила, притягивали меня к ее красным губам, раскрытым в
чувственной улыбке, и вдруг наши губы слились, и я обнял это почти
обнаженное тело, увешанное с головы до ног серебряными кольцами, которые
звенели от моих объятий.
Она была гибкая, здоровая, как животное, и ее повадки, движения,
грация, особый аромат, чем-то напоминающий газель, сообщали ее поцелуям
неизведанную сладость, незнакомую моим чувствам, как вкус тропических
плодов.
Вскоре... я говорю вскоре, хотя, может быть, то было уже под утро... я
хотел Отослать ее; я полагал, что она уйдет так же, как пришла, и еще не
думал, что с нею будет дальше.
Но как только она поняла мое намерение, она прошептала:
- Если ты прогонишь меня, куда же я пойду? Ведь на дворе ночь. Мне
придется спать на голой земле. Позволь мне лечь на ковре, в ногах твоей
постели.
Что я мог возразить? Что мне было делать? Я подумал, что Магомет,
должно быть, смотрит теперь на освещенное окно моей комнаты, и всевозможные
вопросы, не приходившие мне в голову в смятении первых минут, всплыли в моем