"Ги де Мопассан. Вечер (Клебер стал на якорь...)" - читать интересную книгу автора

водяных зарос лях, сверкающие, легкие, неуловимые. По временам проползал
краб и прятался в щель, или голубоватая, прозрачная, еле различимая медуза,
бледный лазурный цветок, истый цветок моря, тянулась жидкой массой в легкой
струе за кормой нашей лодки; потом дно вдруг исчезало, проваливаясь глубоко
вниз, в густой зеленоватый туман. Тогда массивные скалы и темные водоросли
смутно виднелись, едва освещаемые костром.
Тремулен стоял на носу лодки, наклонившись, держа в руках длинный
трезубец, называемый острогой, и зорко всматривался в скалы, в травы, в
изменчивое дно моря горящими глазами хищного зверя.
И вдруг проворным ловким движением он опустил в воду острые зубья
своего оружия, затем метнул его, как мечут стрелу, с такой быстротой, что
оно пронзило на ходу большую рыбину, плывущую впереди лодки.
Я ничего не заметил, кроме движения Тремулена, но услыхал его радостный
возглас; когда же он вытащил острогу на свет костра, я увидел странное
существо, которое корчилось, пронзенное насквозь железными зубьями. Это был
морской угорь. Полюбовавшись на него и пронеся над пламенем, чтобы показать
мне, мой друг швырнул его на дно лодки. Морская змея, проколотая в пяти
местах, поползла, извиваясь, у моих ног, отыскивая лазейку для бегства, и,
найдя между досками днища лужицу солоноватой воды, забилась туда и
свернулась клубком, издыхая.
И тогда с невероятной ловкостью, с молниеносной быстротой и
поразительной меткостью Тремулен принялся вылавливать всевозможных
диковинных обитателей соленых вод. Я видел, как одна за другой проносились
над огнем в предсмертных судорогах серебристые зубатки, темные мурены с
кровавыми пятнами, скорпены с ощетинившимися плавниками и каракатицы -
странные существа, которые плевали чернилами, окрашивая море вокруг лодки на
несколько мгновений в черный цвет.
Между тем во мраке, окружавшем нас, мне то и дело слышались птичьи
крики, и я смотрел вверх, силясь определить, откуда доносились эти
пронзительные свистящие звуки, то близкие, то далекие, то отрывистые, то
протяжные. Они раздавались непрерывно, не умолкая, словно целая стая
пернатых парила над нами, привлеченная, вероятно, пламенем костра. Порою эти
звуки обманывали слух, как будто исходя из водной глубины.
Я спросил:
- Что это за свист?
- Да это угли падают в воду.
И в самом деле, из костра сыпался в море ливень горящих хворостинок.
Они падали, раскаленные или пылающие, и гасли с нежным, странным, хватающим
за душу жалобным звуком, не то щебетанием, не то призывным криком перелетной
птицы. Капли смолы издавали жужжание, подобно пулям или шмелям, и сразу
меркли, погружаясь в воду. Казалось, это звучат голоса живых существ,
неизъяснимый, смутный гул жизни, блуждающей во мраке рядом с нами.
Вдруг Тремулен воскликнул:
- А... мерзкая тварь!
Он метнул острогу, и, когда выдернул ее снова, я увидел обвившийся
вокруг зубьев вилки и присосавшийся к древку огромный лоскут красного мяса,
который трепетал и шевелился, закручивая вокруг рукоятки остроги и вновь
развертывая длинные, гибкие и сильные щупальца, покрытые присосками. Это был
спрут.
Тремулен поднес ко мне свою добычу, и я различил два больших глаза,