"Ги де Мопассан. Итальянское побережье" - читать интересную книгу автора

сразу таким мягким, что, казалось мне, дурное настроение неба рассеялось.
Гнев улегся, наступил конец неприветливому утру, и радостный смех солнца
широко разлился по всему морскому простору.
Мы приближались к мысу, и я увидел на самой его оконечности, у подножия
отвесной прибрежной скалы, в месте, по-видимому, недоступном, церковь и три
дома. Боже мой! Да кто же в них живет? Что эти люди могут там делать? Как
общаются они с прочими смертными? Уж не при помощи ли одной из двух
маленьких лодочек, вытащенных на узкую полосу берега?
Вот мы обогнули мыс. Берег тянется до Порто-Венере при входе в залив
Специя. Весь этот участок итальянского побережья бесподобно пленителен.
В широкой и глубокой бухте, открывшейся перед нами, виднеется
Санта-Маргерита, далее Рапалло, Кьявари, а еще дальше - Сестри-Леванте.
Яхта, повернув на другой галс, скользила на расстоянии двух кабельтовых
от скал, и вот в конце мыса, который мы только что обогнули, внезапно
открылось ущелье, куда вливается море, скрытое ущелье, которое едва можно
найти, заросшее пиниями, оливковыми и каштановыми деревьями. Крошечная
деревушка Порто-фино расположилась полумесяцем вокруг этой тихой заводи.
Медленно проходим мы по узкому проливу, соединяющему с открытым морем
прелестную естественную гавань, и проникаем в этот амфитеатр домов,
увенчанный лесом с пышной и свежей зеленью; все это отражается в спокойном
круглом зеркале воды, где словно дремлют несколько рыбачьих лодок.
Одна из них приближается к нам; на веслах сидит старик. Он здоровается
с нами, поздравляет с благополучным прибытием, указывает, где пристать,
берет у нас канат для причала, чтобы отвезти его на берег, возвращается
предложить свои услуги и советы, все, что нам может понадобиться, - словом,
оказывает нам гостеприимство в этом рыбацком поселке. Он начальник порта.
Пожалуй, ни разу еще во всю мою жизнь я не испытывал такого
удовольствия, как при входе в эту маленькую зеленую бухту, и ни разу еще не
охватывало меня более глубокое и благотворное чувство покоя, умиротворения и
отдыха от той бесплодной суеты, в которой барахтается наша жизнь, чем то,
какое я испытал, когда звук брошенного якоря возвестил всему моему
восхищенному существу, что мы прочно стали на месте.
Вот уже неделя, как я увлекаюсь греблей. Яхта стоит неподвижно на
микроскопическом и тихом рейде; я же плаваю в своей шлюпке вдоль берега,
забираюсь в пещеры, где море ревет на дне невидимых ям, огибаю островки с
причудливыми и изрезанными берегами, которые оно, набегая, всякий раз
увлажняет своими поцелуями, скольжу над подводными камнями, почти что
выступающими из воды и покрытыми гривой морских водорослей. Я люблю
смотреть, как колеблются подо мною от едва заметного движения волны эти
длинные красные или зеленые растения, среди которых кишат, прячутся и
скользят бесчисленные семьи едва появившихся на свет мальков. Кажется, что
это живут и плавают всходы серебряных иголок.
Переводя взгляд на прибрежные скалы, я вижу на них группы голых
мальчишек с загорелыми телами, удивленно глядящих на незнакомого скитальца.
Они так же бесчисленны, как другое порождение моря - выводок молодых
тритонов, только вчера родившихся, которые резвятся и карабкаются на
гранитные берега, чтобы подышать воздухом широких просторов. Этих
мальчуганов можно найти во всех расселинах, они стоят на вершинах скал, и их
изящные, стройные фигуры вырисовываются на фоне итальянского неба, как
бронзовые статуэтки. Другие сидят, свесив ноги, на краю больших камней,