"Ги де Мопассан. Яма" - читать интересную книгу автора

чужое место, справляются, как здесь обычаи".
Я не хотел подымать историю и говорю: "Помолчи, Мели. Оставь их,
оставь. Там видно будет".
Ну, завели мы Далилу под ивы, высадились и стали вместе с Мели удить
рядышком, возле тех двоих.
Здесь, господин председатель, мне придется вдаться в подробности.
Не прошло и пяти минут, как поплавок у соседа начинает нырять раз,
другой, третий, - и он вытаскивает голавля, да здоровенного, с мою ляжку,
ну, может быть, чуть-чуть поменьше, но почти что такого! У меня сердце так и
екнуло, пот выступил на висках, а Мели зудит: "Что, пьяница, видел?"
В это самое время господин Брю, лавочник из Пуасси, любитель пескарей,
плывет мимо на лодке и кричит: "Что это, ваше место заняли, господин Ренар?"
"Да, господин Брю, - отвечаю я, - бывают такие неделикатные люди, которые не
желают считаться с обычаями".
Плюгавый в парусине делает вид, будто не слышит, то же самое и жена
его, толстуха, настоящая корова!
Председатель прерывает во второй раз:
- Будьте повежливей! Вы оскорбляете вдову Фламеш, которая здесь
присутствует.
Ренар извинился:
- Простите, простите, очень уж мне обидно.
Так вот, не прошло и четверти часа, как плюгавый в парусине вытащил еще
одного голавля, а за ним другого и минут через пять - третьего.
Я прямо готов был заплакать. И вдобавок супружница моя кипит и
беспрестанно меня шпыняет: "Что, разиня, видишь, как воруют твою рыбу?
Видишь? Тебе и лягушки не поймать, ничего не поймать, ничего. У меня просто
руки чешутся, как только я об этом подумаю".
"Подождем полудня, - решил я про себя. - Негодяй пойдет завтракать, и
тогда я захвачу свое местечко". Надо вам сказать, господин председатель, что
я-то сам каждое воскресенье завтракаю тут же, на месте. Мы привозим еду с
собой, на Далиле.
Не тут-то было! Наступил полдень, и этот мошенник достал курицу,
завернутую в газету, а пока он ел, на его удочку попался еще один голавль!
Мы с Мели тоже перекусили, но так, самую малость, почти ничего, - не до
того было.
Потом, для пищеварения, я взялся за газету. По воскресеньям я люблю
посидеть в тени над рекой и почитать Жиля Бласа. Это ведь день Коломбины,
как вам, наверно, известно, Коломбины, которая пишет статьи в Жиле Бласе. У
меня привычка дразнить жену, будто я знаком с ней, с этой Коломбиной.
Конечно, я ее не знаю и в глаза-то не видывал, но это неважно; уж больно
хорошо она пишет и, кроме того, для женщины выражается очень смело. Мне она
по душе; таких, как она, не много.
Начал было я поддразнивать жену, но она сразу же рассердилась, да так,
что только держись. Я замолчал.
Как раз в этом время к другому берегу пристали наши свидетели, которые
находятся здесь, - господин Ладюро и господин Дюрдан. Мы не знакомы, но
знаем друг друга в лицо.
Плюгавый снова принялся удить. И так у него клюет, что я прямо весь
дрожу. А его жена и скажи: "Место действительно, отличное, мы всегда будем
приезжать сюда, Дезире".