"Ги де Мопассан. Воспоминание" - читать интересную книгу автора

Ги де Мопассан

Воспоминание

Сколько воспоминаний о днях молодости возникает у меня при первой
нежной ласке весеннего солнца! Вот возраст, когда все приятно, весело, когда
все чарует и пьянит. Как чудесны воспоминания о былых веснах!
Помните ли вы, старые друзья, мои собратья, эти годы радости, когда
жизнь была сплошным торжеством, сплошным весельем? Помните ли вы дни
бродяжничества в окрестностях Парижа, нашу ликующую бедность, наши прогулки
в зеленеющих лесах, опьянение голубизной воздуха, кабачки на берегу Сены и
наши любовные приключения, такие банальные и прелестные?
Я хочу вам рассказать сейчас одно из этих приключений. С тех пор прошло
двенадцать лет, - и оно кажется теперь уже таким далеким, таким далеким,
словно произошло в первой половине моей жизни, перед поворотом, перед тем
проклятым поворотом, откуда я вдруг увидел конец пути.
Мне было тогда двадцать пять лет. Я только что приехал в Париж, служил
в одном из министерств, и воскресенья казались мне необыкновенными
праздниками, полными счастья, хотя в эти дни никогда ничего особенного и не
происходило.
Теперь для меня каждый день - воскресенье. Но я сожалею о том времени,
когда у меня было только одно воскресенье в неделю. Как оно было прекрасно!
Я мог истратить в тот день шесть франков!
В то утро я проснулся рано, с ощущением свободы, которое хорошо знакомо
всем чиновникам, с ощущением свободы, отдыха, покоя и независимости.

Я растворил окно. Была чудесная погода. Над городом простиралось
голубое безоблачное небо, полное солнца и ласточек.
Я наскоро оделся и вышел, намереваясь провести весь день в лесу,
подышать запахом листвы; ведь я деревенский житель и вырос среди полей и
лесов.
Париж просыпался радостно, все в нем сияло и горело. Блестели фасады
домов; в клетках распевали во все горло канарейки швейцаров; веселье порхало
по улицам, светилось на лицах, сеяло всюду смех, - словно все живые существа
и даже все неодушевленные предметы испытывали какую-то тайную радость под
лучами восходящего солнца.
Я направился к Сене, чтобы сесть на Ласточку и ехать в Сен-Клу.
Как я любил эти минуты ожидания парохода на пристани! Мне казалось, что
я сейчас уеду на край света, в новые чудесные страны. Я наблюдал, как
пароход появлялся вдали, под аркой второго моста, сперва совсем маленький,
осененный клубами дыма, потом вырастал все больше и больше и становился в
моем воображении огромным морским судном.
Он причалил, и я сел на него.
На палубе было уже немало воскресной публики в праздничных, бросающихся
в глаза костюмах; пестрели ленты, краснели толстые лица. Я расположился на
носу парохода и стоял, глядя, как бегут мимо набережные, деревья, дома,
мосты. Внезапно передо мной появился большой виадук Пуен-дю-Жур,
перегородивший реку. Здесь кончался Париж и начиналась деревня, а Сена
позади двойного ряда каменных арок виадука внезапно расширялась, как будто
ей возвратили свободу, и, сразу превратившись в прекрасную реку, мирно текла