"Ги де Мопассан. Воспоминание" - читать интересную книгу автора

на просторе через равнины, у подножия лесистых холмов, среди полей, вдоль
густых лесов.
Пройдя между двумя островами, Ласточка повернула к зеленому холму, на
котором теснились белые дома. Чей-то голос возвестил: "Нижний Медон", а
потом, когда пароход двинулся дальше: "Севр", и еще дальше: "Сен-Клу".
Я слез и быстрым шагом прошел через городок по дороге, ведущей в лес. Я
взял с собою карту окрестностей Парижа, чтобы не запутаться в дорогах,
пересекающих по всем направлениям рощи, где обычно гуляют парижане.
Войдя под сень деревьев, я стал изучать по карте намеченный путь, и,
кстати сказать, он показался мне чрезвычайно простым. Надо было повернуть
направо, потом налево, потом еще раз налево, и к вечеру я попал бы в
Версаль, где мог пообедать.
И я медленно пошел под сенью листвы, вдыхая сладостное благоухание
молодой зелени и древесных соков. Я шел потихоньку, забыв о своем бумажном
хламе, о канцелярии, о начальнике, о сослуживцах, о папках с делами, и думал
лишь о счастливых событиях, несомненно, ожидавших меня впереди, о своем
будущем, подернутом дымкой неизвестности. Множество воспоминаний детства,
пробужденных лесными запахами, проносилось у меня в голове, и я шел,
опьяненный ароматом, живым трепетом, колдовскими чарами леса, согретого
жарким июньским солнцем.
Иногда я присаживался на каком-нибудь пригорке, чтобы полюбоваться
ковром полевых цветов, названия которых были мне знакомы с давних пор. Я
узнавал их, как будто это были те самые цветы, которые я видел когда-то у
себя на родине. Желтые, красные, лиловые, нежные, маленькие, - они то
поднимались на длинных стеблях, то стелились по земле. Насекомые самой
разнообразной окраски и самой разнообразной формы - то короткие и толстые,
то длинные, причудливые микроскопически маленькие чудовища, совершали мирные
восхождения по былинкам, сгибавшимся под их тяжестью.
Затем я поспал несколько часов в ложбине и, отдохнув, подкрепив силы
этим сном, продолжал путь.
Передо мной открылась восхитительная аллея, где сквозь редкую листву на
землю просачивались, как дождь, капли солнечного света, падая на белые
маргаритки. Безлюдная, немая аллея казалась бесконечной. Только крупный
жужжащий шершень одиноко летел по ней, иногда останавливался, чтобы напиться
из цветка, сгибавшегося под его тяжестью, почти тотчас же пускался в
дальнейший путь и снова садился передохнуть неподалеку. Он летел, огромный,
на прозрачных и несоразмерно маленьких крылышках и как будто был сделан из
темно-коричневого бархата в желтую полоску.
Но вдруг я увидел в конце аллеи двух человек - мужчину и женщину, -
направлявшихся ко мне. Недовольный тем, что потревожили мою мирную прогулку,
я хотел было углубиться в чащу, однако мне послышалось, что меня зовут.
Действительно, женщина махала зонтиком, а мужчина в одном жилете, держа
сюртук в одной руке, поднимал другую, как бы призывая на помощь.
Я направился к ним. Они шли торопливой походкой, она - мелкими быстрыми
шажками, он - широко шагая; оба раскраснелись, у обоих на лице лежала печать
усталости и плохого настроения.
Женщина тотчас же спросила меня:
- Сударь, не можете ли вы сказать, где мы? Мы заблудились из-за моего
дуралея-мужа: он вообразил, что прекрасно знает эти места.
Я уверенно ответил: