"Томас Мор. История Ричарда III" - читать интересную книгу автора

они, и был он рад смерти своего брата, герцога Кларенса, чья жизнь неизбежно
должна была помешать его намерениям в обоих случаях: сохранил бы герцог
Кларенс верность своему племяннику, юному королю, или попытался бы сам стать
государем. Все же твердой уверенности в этом нет, а кто в своих подозрениях
опирается лишь на догадки, тот легко может угадать невпопад, а в перелет или
в недолет. Как бы то ни было, я по достоверным сведениям узнал, что в ту
самую ночь, когда умер король Эдуард, некий Мистлбрук еще до рассвета
прибежал к дому некоего Поттиера {16}, что на Ред-Кросс-Стрит {17} за
Крепл-Гэйт, и когда на частый стук его быстро впустили, то он сообщил
Поттиеру, что король Эдуард почил {В 1565 добавлено: "Услышав весть, Поттиер
едва не подпрыгнул от радости".}. "Клянусь честью, приятель, - сказал на это
Поттиер, - теперь мой господин, герцог Глостер, будет королем!" По какой
причине он так думал - то ли он по своей близости к герцогу что-то знал о
таком его замысле, то ли еще почему-нибудь возымел такое подозрение, - это
едва ли возможно решить {В 1565 добавлено: "Я помню, что узнал об этом
разговоре от человека, который сам слышал собеседников и сообщил об этом
моему отцу еще тогда, когда никаких подозрений об измене Ричарда не
возникало".}, так как более он не хотел говорить об этом ни слова.
Вернемся, однако, к ходу нашей истории. Давно ли герцог Глостер
предвидел такой исход, впервые ли он возымел теперь такую мысль и надежду,
видя, как малы еще принцы, его племянники (ибо ведь скорая возможность и
вероятность побуждают человека посягать даже на то, о чем он и помышлять не
смел), - заведомо известно лишь то, что он задумал их погубить и захватить
королевскую власть. И поскольку он хорошо знал и сам помогал разжигать {В
1565 пространнее: "которую он старательно поддерживал, поскольку это было
ему выгодно".} давнюю вражду и пылкую ненависть между родней королевы и
семьей короля, завидовавших могуществу друг друга, то теперь он думал, что
раздоры их послужат хорошим началом для выполнения его замысла и надежным
основанием для всей его постройки (как оно и случилось на самом деле), если
только он сперва сумеет под предлогом мести за старые обиды усилить злобу и
непримиримость каждой стороны на погибель другой стороне и затем привлечет
на свою сторону всех, кого сможет, а кого не сможет привлечь, тех погубит
раньше, чем они спохватятся {1565 излагает эту мысль лучше: "затем он
мало-помалу в удобное время привлечет на свою сторону тех, кто останется;
если же он столкнется с неподатливыми, то сокрушит их посредством обмана
раньше, чем они заподозрят дурное".}. Но знал он твердо еще и другое: если
его замыслы окажутся раскрытыми, мир между обеими партиями будет быстро
установлен ценой его крови.
Пока жив был король Эдуард, эти распри между его друзьями порой
досаждали ему, но, находясь в добром здравии, Эдуард мало обращал внимания
на них; что бы ни происходило между двумя партиями, он всегда (так он думал)
сам сумел бы с ними управиться. Но во время своей последней болезни {18},
когда он почувствовал, что жизненные силы в нем иссякли и надежды на
выздоровление нет {В 1565 добавлено: "и когда доктора потеряли всякую
надежду на спасение".}, он начал размышлять о юном возрасте своих детей. И
хотя ничего подобного тому, что произошло, он не предчувствовал, однако он
ясно видел, как много зла может случиться из-за придворных раздоров, если
дети его по молодости лет и сами будут неосмотрительны, и доброго совета
друзей лишены {В 1565 добавлено: "посредством которого (совета друзей)
только и возможно было их поддержать; если же друзья будут разделены между