"Альберто Моравиа. Римские рассказы" - читать интересную книгу автора

это отлично умеешь. Прощай. Я возвращаюсь к маме. Аньезе".
В первый момент я просто ничего не понял. Потом я перечел письмо и в
конце концов сообразил: Аньезе ушла совсем, она оставила меня после двух лет
супружества.
В силу привычки я спрятал письмо в ящик буфета, куда я обычно кладу
квитанции и всю корреспонденцию, и сел в маленькое кресло у окна. Я не знал,
что и думать; я совершенно не ожидал ничего такого и просто не мог поверить
в то, что произошло. Пока я сидел так в раздумье, мой взгляд упал на пол, и
я заметил маленькое белое перышко, которое, очевидно, вылетело из метелочки,
когда Аньезе смахивала пыль. Я подобрал перышко, открыл окно и выбросил его
на улицу. Потом взял шляпу и вышел из дому.
Шагая по плитам тротуара и наступая на них по привычке обязательно
через одну, я стал спрашивать себя, что же такого я мог сделать Аньезе.
Из-за чего она бросила меня так обидно, с явным намерением оскорбить? Прежде
всего я задал себе вопрос: вправе ли Аньезе попрекнуть меня какой-нибудь
изменой, пусть даже самой незначительной? И сейчас же ответил себе: нет. Я
никогда особенно не увлекался женщинами; я их не понимаю, они не понимают
меня; а с того дня, как я женился, они, можно сказать, перестали
существовать для меня. Настолько, что сама Аньезе иногда поддразнивала меня,
спрашивая:
- А как бы ты поступил, если бы теперь влюбился в другую женщину?
Я отвечал:
- Этого случиться не может: я люблю тебя и никого другого. И эта любовь
на всю жизнь.
Размышляя об этом, я вспомнил, что моя "любовь на всю жизнь" как будто
не радовала Аньезе, напротив: лицо у нее вытягивалось и она замолкала.
Я перешел к предположениям другого рода: быть может, Аньезе оставила
меня по причинам денежного характера или вообще из-за нашего образа жизни?
Но и на этот раз я пришел к выводу, что совесть моя чиста. Правда,
деньги я ей давал только в исключительных случаях, но какая нужда была ей в
деньгах? Я всегда был рядом с ней и платил с готовностью. Жили мы совсем
неплохо; судите сами: кино - два раза в неделю, кафе - два раза в неделю, и
я не настолько мелочен, чтоб считаться, заказывает ли она мороженое или
просто кофе; два иллюстрированных журнала в месяц, газета каждый день, а
зимой иной раз даже и опера; летом - поездка на дачу моего отца в Марино.
Таковы были развлечения; а что касается нарядов, то тут у Аньезе было еще
меньше причин жаловаться. Когда ей хоть что-нибудь было нужно бюстгальтер,
или пару чулок, или просто платочек, я всегда соглашался и отправлялся
вместе с ней в магазин, вместе с ней выбирал покупку и платил, не моргнув
глазом. То же самое в отношении портних и модисток. Когда она мне говорила:
"Мне нужна шляпка, мне нужно платье", не было случая, чтобы я не ответил:
"Идем, купим, я пойду с тобой". Впрочем, должен признать, что Аньезе не была
требовательна: на второй год замужества она почти совершенно перестала
заботиться о нарядах. Я уже сам иной раз напоминал, что ей нужно купить то
или другое из одежды. А она отвечала, что это не так важно и что у нее все
сохранилось еще с прошлого года. Я даже стал думать, что в этом Аньезе
отличается от других женщин и не стремится хорошо одеваться.
Итак, сердечные и денежные причины отпадают. Остается то, что адвокаты
называют несходством характеров. Но спрашивается, о каком же несходстве
характеров может идти речь, если за два года у нас ни одного спора не было?