"Альберто Моравиа. Римские рассказы" - читать интересную книгу автора

Ни единого, говорю я вам! Мы все время были вместе, и если бы это несходство
существовало, оно бы уж как-нибудь проявилось. Но Аньезе никогда мне не
противоречила; она, можно сказать, почти и не разговаривала. Иной раз за
целый вечер в кафе или дома и рта не раскроет - говорил всегда один я.
Не отрицаю, я люблю поговорить и послушать самого себя, особенно если
разговариваю с близким мне человеком. Голос у меня спокойный, ровный, не
громкий и не тихий, рассудительный, плавный такой; и если я говорю на
какую-нибудь тему, то освещаю ее исчерпывающе, со всех сторон. Разговаривать
я предпочитаю о хозяйственных делах: мне нравится рассуждать о ценах, о
расстановке мебели в комнатах, о кушаньях, об отоплении словом, о всяких
пустяках. Я никогда не устаю говорить о таких вещах и нахожу в этом такое
удовольствие, что иной раз ловлю себя на том, что, исчерпав эту тему,
повторяю все рассуждения сначала. Но будем откровенны, именно такие беседы и
следует вести с женщинами; о чем же другом с ними разговаривать?
К тому же Аньезе слушала меня со вниманием, по крайней мере мне так
казалось. Один только раз, когда я объяснял ей устройство электронагревателя
для ванны, она вдруг заснула. Я спросил, разбудив ее:
- Разве тебе скучно? Она поспешно ответила:
- Нет, нет. Я просто устала, я плохо спала сегодня ночью.
Обычно мужья бывают заняты службой или торговлей или же, если у них
никаких других занятий нет, любят погулять с друзьями. Но мне Аньезе
заменяла все: она была и моей службой, и торговлей, и друзьями. Я ни на
минуту не оставлял ее одну; всегда был рядом с ней, и даже, - хоть вас,
может быть, это и удивит, - когда она стряпала. У меня просто страсть к
стряпне, и каждый день перед обедом я надевал фартук и помогал Аньезе на
кухне. Я делал все понемногу: чистил картошку, лущил горох, приготовлял
отбивные, следил за стоявшими на плите кастрюлями. Я так хорошо помогал ей,
что она часто говорила:
- Знаешь что... сделай сам... у меня голова болит, пойду полежу.
Тогда я готовил обед один; и с помощью поваренной книги я даже пробовал
стряпать новые блюда. Жаль только, что Аньезе не особенно любила покушать, а
последнее время у нее и совсем пропал аппетит, она почти не притрагивалась к
еде. Однажды она мне сказала, будто в шутку:
- Ты по ошибке родился мужчиной... ты ведь женщина... даже домашняя
хозяйка.
Я должен признать, что в этих словах есть некоторая доля правды:
действительно, кроме стряпни, я люблю также стирать, гладить, шить и даже в
часы досуга подрубать платки.
Как я уже говорил, я никогда не расставался с Аньезе - даже когда к ней
приходила мать или кто-нибудь из подруг; даже когда ей, не знаю почему,
взбрело в голову брать уроки английского языка; только чтобы быть с ней
рядом, я тоже стал учиться этому трудному языку. Я был так к ней привязан,
что это иной раз доходило до смешного. Например, однажды в кафе, не
расслышав, что она мне сказала вполголоса, я пошел за ней в туалет, и меня
остановил служитель, объяснив, что это дамская уборная и мне туда войти
нельзя.
Да, такого мужа, как я, найти нелегко. Часто Аньезе говорила мне:
- Мне нужно пойти туда-то, повидаться с тем-то, это тебе неинтересно.
Но я всегда отвечал:
- Я тоже пойду... ведь я ничем не занят.