"Альберто Моравиа. Римские рассказы" - читать интересную книгу автора

отойду, и выудил букет.
Известно, как ведешь себя в такого рода случаях: начинаешь терять
голову. Делаешь одну глупость за другой. Ничего не получается, все валится
из рук. Тогда же днем я подумал, что, может быть, Агата не поняла, где мы
должны были встретиться, и снова позвонил ей. Я спросил ее робко:
- Агата, почему ты не пришла? Может быть, я не достаточно хорошо
объяснил тебе...
Она сразу же ответила:
- Нет, ты объяснил все очень хорошо.
- Тогда почему же ты не пришла? - Потому что не хотела.
На этот раз я опять не смог вымолвить ни слова, потихоньку повесил
трубку и ушел.
Другой сдался бы. Но я любил Агату, и мне так хотелось быть любимым,
что даже пырни она меня ножом, я подумал бы, что еще не все кончено или что
она сделала это из любви, а не из ненависти. Не то чтобы любовь настолько
ослепила меня, но она заставляла меня надеяться, что если можно любить
по-разному, то, может быть, есть и такая любовь, когда женщина не приходит
на свиданье, грубо тебе отвечает, презирает и плюет на тебя. И вот на
следующий день в то же самое время я позвонил ей опять. На этот раз к
телефону подошла ее сестренка и сказала, что Агаты нет дома. Я знал, что
телефон находится в столовой, и ясно расслышал голос Агаты, которая
подсказывала девочке, что она должна отвечать. Тогда я совсем потерял голову
и стал звонить в самое разное время: в обеденные часы, рано утром, поздно
вечером. Агаты никогда не оказывалось дома. Когда я входил теперь в
телефонную будку, мне бывало тошно и противно, но я все-таки набирал
проклятый номер. Телефонные звонки и ожидания в промежутках между ними
превратили мою жизнь в какой-то ужасный ералаш, в какую-то страшную трясину
без конца и края. Я чувствовал это, но ничего не мог поделать: трясина
засасывала меня все глубже и глубже. В конце концов, отчаявшись, я решил
рано утром встать около дома Агаты и дождаться, когда она выйдет. Я прождал
около двух часов; я чувствовал себя очень неловко, потому что трамвайной
остановки здесь не было. Наконец Агата показалась в подъезде, но увидела
меня и вернулась назад. Прошло еще два часа. Я заподозрил, что здесь что-то
не так, произвел разведку и обнаружил, что у дома два выхода. После этого я
больше не пытался дожидаться Агату у подъезда.
Я впал в такое отчаяние, что ничуть не обрадовался, даже когда после
многих месяцев безработицы наконец нашел работу. Надо сказать, что я
прирожденный актер. Это признавали все. Но из-за дефекта речи - я
проглатываю слова и, говоря, брызгаю слюной - я выступал лишь как статист.
На этот раз я не был даже статистом - я был дублером. В одном глупейшем
дешевеньком фильме я должен был подменять молодого актера в те моменты,
когда тот поворачивался к зрителям спиной. Актер этот как две капли воды
похож на меня: та же фигура, те же волосы, плечи, походка. Но он не глотал
слова и не брызгал слюной и поэтому заработал на этом фильме миллион, а я
всего лишь несколько тысяч лир. Словом, я был дублер: манекен, кукла,
случайный двойник.
Делать по большей части мне было совершенно нечего. Томясь и скучая в
темном, не освещенном юпитерами углу киностудии, я придумал трюк, чтобы еще
раз увидеть Агату. Я знал, что она, так же как и все, увлекается кино и
надеется, неизвестно почему, стать когда-нибудь актрисой. По-моему, она не