"Альберто Моравиа. Дом, в котором совершено преступление" - читать интересную книгу автора

Туллио, который был скуп, но не бессердечен, охотно принимал ее заботы. На
еду он даже готов был потратить чуть больше, чем было необходимо; помимо
всего прочего, питание представлялось ему своего рода прибылью: питаясь, он
укреплял себя и прибавлял в весе. Охотно подчиняясь этой приятной
материнской тирании, он мало-помалу стал настоящим обжорой. Однако он не
очень-то тратился на эту страсть, которая скрашивала его скаредность.
В общем мать с сыном жили душа в душу. Туллио каждый день уходил на
несколько часов в свою контору, а мать занималась хозяйством и
благотворительными делами. Между ними установилось то идеальное
взаимонепонимание, которое так часто бывает в семьях, где, живя бок о бок,
родители и дети ровным счетом ничего не знают друг о друге. Мать думала о
Туллио только одно - что он хороший. Но в этом слове заключались для нее все
добродетели, и она вкладывала в него столько чувства, что можно было
подумать, будто это его качество представлялось ей не только достоинством,
но отчасти и недостатком; в самом деле, сын казался ей наивным и беззащитным
в этом коварном мире, полном хитрецов и мошенников. Что касается Туллио, он
с полнейшим бесчувствием удовлетворенного эгоизма вовсе ничего не думал о
своей матери, кроме того, что она его мать. Иначе говоря, человек весьма ему
полезный, который заботится о нем, кормит его, обстирывает, гладит одежду,
убирает квартиру. Человек, к которому его привязывают очень крепкие узы. При
этом он всячески избегал проявлений привязанности. Дома он только спал и ел,
мать о нем заботилась и, как видно, глубоко восхищалась им, - чего же еще
желать? Словом, Туллио относился к матери так же ласково, как некоторые
относятся к своим домашним туфлям, таким изношенным и сплющенным, что
забылся самый их цвет и форма. К тому же она, не будучи скупой, никогда не
тратила слишком много и в расходах целиком зависела от него, так что
согласие между ними не могло бы быть полнее.
Жизнь Туллио была похожа на некую крепость, к которой он каждый год
пристраивал новую башню, новый бастион. Туллио очень остро чувствовал
непрочность существования в наши бурные времена: повсюду войны, революции,
банкротства. Однако когда Туллио сравнивал спокойную жизнь, которую он вел,
богатея с каждым годом, оберегаемый матерью от малейших затруднений,
занимаясь надежным и скромным делом, сохраняя свои давние и милые привычки,
когда он сравнивал все это с жизнью большинства других людей, то мог только
радоваться и считать себя счастливцем. Жить так, как хочется, становилось с
каждым днем все трудней. И все же ему это удавалось, он ни в чем себя не
стеснял, и это было поистине удивительно в мире, где столько лишений.
Только одного не хватало ему для полного счастья или, вернее, для
полной уверенности в себе - женской любви. Мы уже говорили, что Туллио в
своей скупости не делал исключения и для женщин. И то ли из-за этой
малоприятной его страсти, то ли по какой-либо другой причине, но ему было
необычайно трудно влюбиться и заставить полюбить себя. Начиная с тринадцати
лет, когда во многих людях впервые просыпается потребность любви, его романы
были столь немногочисленны, что их можно было счесть по пальцам. И какие это
были романы! Иногда ему с трудом удавалось ненадолго увлечь грубых и простых
женщин, которые были глупы, холодны и лживы, но вскоре самое воспоминание о
них исчезало в медленной череде пустых дней, как ручеек в песках. Однако
чаще всего даже эти презренные и голодные женщины не хотели с ним близости,
и Туллио тщетно пускался на унизительные ухаживания, делая один промах за
другим и негодуя. Кончалось это ссорой, и тогда он понимал, что не только не