"Альберто Моравиа. Равнодушные" - читать интересную книгу автора

не для себя прошу я об отсрочке, я готова жить даже на чердаке. - Она
воздела очи к потолку. - Богом клянусь, я не о себе думаю. Но Карла уже на
выданье... Вы знаете жизнь... В тот самый день, когда мы покинем виллу и
переберемся на какую-нибудь грошовую квартиру, все отвернутся от нас... Так
уж люди устроены... И тогда о замужестве дочери нечего будет и мечтать.
- Ваша дочь, - с притворным участием сказал Лео, - так красива, что на
нее всегда найдутся претенденты.
Он посмотрел на Карлу и незаметно ей подмигнул. Карлу переполнял гнев,
она с трудом сдерживалась.
"Кто захочет на мне жениться, - хотелось ей крикнуть матери, - когда в
доме хозяйничает этот человек, а ты разорилась?!" Ее оскорбляла и унижала
бесцеремонность, с какой мать, которая обычно совсем не заботилась о ней,
теперь, в споре с Лео, прикрывалась ею как щитом. С этим надо покончить раз
и навсегда. Она отдастся Лео, и тогда уже никто не возьмет ее в жены. Она
посмотрела Мариаграции прямо в лицо.
- Обо мне, мама, не волнуйся, - твердо сказала она. - Я в этой истории
мало что значу, и, пожалуйста, меня в нее не впутывайте.
И тут сидевший в углу Микеле рассмеялся горько, с наигранной
веселостью. Мариаграция повернулась к нему.
- Знаешь, кто первым от нас отвернется, когда мы покинем виллу?! -
воскликнул он с едким сарказмом, хотя в душе оставался совершенно
равнодушным. - Догадываешься?
- Право, не знаю.
- Лео, наш Лео.
Лео протестующе взмахнул рукой.
- А, вы, Мерумечи! - в сильном волнении повторила Мариаграция и
пристально посмотрела на любовника, словно желая прочесть на его лице,
способен ли он на подобное предательство. Внезапно глаза ее блеснули, и она
сказала, грустно усмехнувшись: - Ну конечно... Наверняка... А я-то, глупая,
надеялась!.. Знаешь, Карла, - добавила она, обращаясь к дочери, - Микеле
прав... Первым, кто сделает вид, будто вообще незнаком с нами, будет
Мерумечи. Разумеется, не забыв вначале получить свои деньги... И не
пытайтесь возражать, - продолжала она со злой улыбкой, - вы не виноваты, все
мужчины таковы... Могу поклясться, что вы пройдете мимо с одной из ваших
милых элегантных приятельниц, даже не удостоив меня взглядом. Отвернетесь...
Да, да... дорогой мой, отвернетесь... Я готова повторить это под пытками. -
Она умолкла на миг. - Ведь даже Христа, - с горькой покорностью судьбе
заключила она, - предали его лучшие друзья.
Захлестнутый бурным потоком обвинений, Лео положил сигарету.
- Ты, - сказал он, обращаясь к Микеле, - мальчишка, и потому не стоит
обращать на тебя внимания. Но как вы, синьора, могли подумать, что я из-за
каких-то там денег способен бросить своих лучших друзей! От вас я ничего
подобного не ожидал! - воскликнул он, повернувшись к Мариаграции. - Воистину
не ожидал. - Он покачал головой и снова взял сигарету.
"Какой фарисей!" - с невольным восхищением подумал Микеле. Внезапно он
вспомнил, что его ограбили, унизили, втоптали в грязь достоинство матери!
"Нужно оскорбить этого наглеца, - подумал он, - устроить скандал". И он
понял, что за вечер упустил, и безвозвратно, множество куда более
благоприятных возможностей для ссоры. К примеру, когда Лео отказался дать им
отсрочку.