"Даниил Лукич Мордовцев. Сидение раскольников в Соловках (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

потом снова перенес свой взгляд на Оленушку. Теперь в этом взгляде
теплилось что-то доброе.
- Видишь это, раба Божья Олена? - спросил он, обращаясь к девушке.
Та стояла молча и дрожала, прижимаясь к матери. Расширившиеся от
испуга глаза готовы были брызнуть слезами. Нижняя губа сложилась в
плаксивую складку.
- Видишь, Оленушка? - переспросил юродивый ласково.
Молчит испуганная девушка. Не менее испуганная мать хватает ее за
руку.
- Говори... молви словечко, дитятко... Говори Божьему человеку: вижу,
мол, - бормотала она.
- Вижу, - чуть слышно прошептала девушка.
Юродивый замотал головой, взглянул на солнце, которое высоко стояло
над монастырской оградой, снова перенес глаза на череп, перекрестил его,
поцеловал и опять остановил свой взгляд на смущенном лице девушки.
- А она была похожа на тебя, - сказал он тихо, - только у нее глаза
были черные, что крупный терн, а у тебя вон сини... Да она ж была
грешница, а ты чистая отроковица... Молись же об ее душеньке, об рабе
Божьей Анастасее... Будешь молиться?..
- Буду, - прошептала Оленушка и вдруг заплакала.
- Что ты! Что ты, дитятко! - утешала ее мать. - Божий человек тебе
святое слово сказал, что ж плакать? И я буду молиться об рабе Божьей
Анастасее, - говорила она, по-видимому, совсем успокоенная. - Кто ж она
была, Анастасея-то?
- Гулюшки, гули, - заговорил юродивый, не отвечая на вопрос и
обращаясь к своим птенцам. - Ишь вор, отнял у вас матушку.
- А они сиротки? - участливо спросила Неупокоиха.
- Их матушку голубку Никон съел, - ответил юродивый.
- Какой Никон, батюшка?
- Вор-ястреб.
- Ах, бедны сироточки!
Юродивый вспомнил о червонце, который положила у его скуфьи
Неупокоиха, взял его и возвратил ей.
- Отдай сей сор сметие тем, у кого хлебца нет, - сказал он, - пущай
помянут рабу Божью Анастасею.
В это время подошла к ним аглицкая немка Амалея Личардовна. Увидев
ее, Спиря торопливо схватил свою скуфейку с птичками и побежал, испуганно
оглядываясь и бормоча: "Чур-чур-чур! Бес во образе немки... бес с курьими
лапками..."
- Это дурачок, матушка? - спросила она Неупокоиху.
- Нет, матушка, Амалея Личардовна: он юродивый, урод Христа-ради, -
отвечала та.
- Так шут?
- Нет, матушка, не шут, помилуй Бог! - испуганно заговорила набожная
купчиха. - Он Божий человек, святой, что ты!
- А у нас, в аглицкой земле, таковых юродивых нет, а есть токмо шуты,
и они бывают умны гораздо, - настаивала аглицкая немка, которая хотя и
давно жила в России, а все еще многие стороны жизни поражали ее.
- Нету, нету, родимая, то шуты - особо статья: то у нас скоморохи,
гудошники, бражники... А то уроди Христа-ради.