"Даниил Лукич Мордовцев. Сидение раскольников в Соловках (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

- А ты уж и там побывал? - удивился архимандрит.
- Не я, а мои ноги, - отвечал Спиря.
Исачко, поднявшийся с полу, стоял красный, совсем растерянный. Косые
добрые глаза его моргали, как бы собираясь плакать. Огненный чернец глядел
на него с любовью и грустью. Черная братия тискалась вперед, чтобы ближе
рассмотреть "подвижничка". В трапезе становилось неизобразимо жарко.
Когда Спиря рознял поясной обруч на пришельце, под обручем оказался
узкий, уже обруча, кожаный пояс. Спиря вопросительно посмотрел на своего
гостя.
- Чик-чик? - спросил он.
- Чик-чик, - ответил тот, улыбаясь.
Спиря бросился к столу и достал из него нож.
- Тут чикать? - спросил он, указывая на живот.
- Тут, - был ответ.
Пояс разрезан и снят. В нем оказалась завернутою длинная, узкая,
сложенная вчетверо полоска бумаги. Спиря развернул ее.
- Ишь как намелил протопоп, - проворчал он, - мачком обсыпал бумажку.


Никанор дрожащею рукою взял бумагу. Геронтий подвинулся к нему,
протягивая руку.
- Соборне вычесть? - нерешительно спросил Никанор огненного чернеца.
- Соборне, - отвечал тот, надевая на себя опять власяницу и
полукафтанье.
- Благословись, отец.
Никанор подал бумагу Геронтию. Геронтий перекрестился, а за ним руки
всего черного собора поднялись ко лбам да на плечи. Спиря сел на полу и
стал кормить своих голубей.
- "...Всем нашим горемыкам миленьким на Соловках, - начал Геронтий, -
протопоп Аввакум, раб и посланник Господа Бога и Спаса нашего Исуса
Христа, благодать вам, отцы и братия, и чада, и сестры, и дщери, и сущие
младенцы. Прослышал я здесь, сидя на чепи в земляной яме, что вы, яко
подобает воинам Христовым, ратоборствуете добре супротив проклятых
никониан. Честь вам и слава, стрельцы Христовы! И Никанорушка, свет
архимандрит, осквернив руку свою и душу троеперстием ныне чу кровию
омывает пятно то с души своей. Спасибо, свет Никанорушка!"
...Куда девалась бледность архимандрита! Он стоял багровый, а из-под
седых нависших бровей текли слезы и разбивались в брызги о перламутровые
четки.
- "... Хвала тебе, воеводушка и стратиг правоверия! Похвала всем вам,
стрельцы божьи в клобуках, и вам, сотнички добрые, и ратные люди, и
миряне! Обнимаю вас всех о Христе, длинны су руце мои: всю Русь
правоверную обнимаю, яко невесту богоданную".
И Исачко стоял красный как рак.
- Исакушка, слышишь? - прошептал Спиря.
- Нишкни, друг, - отмахнулся тот.
- "...Молю всех вас, страждущих о Христе, кричу к вам из ямы моей, из
сени смертной, руце мои простираю к вам из земли, из живой могилы, в ню же
ввергоша меня сатанины сыны, молю с воплем и кричанием, откликнитесь,
светы мои миленькие: еще ли вы дышите или уже сожгли вас, что лучину