"Даниил Лукич Мордовцев. Ирод " - читать интересную книгу автора

посягнув на независимость и даже на божеские законы иудейского народа,
разрушили стены нашего святого города и, в лице нечестивого Помпея,
вторглись даже во святая святых нашего храма, а потом избили или рассеяли
наших воинов, воинов Иеговы, то этих рассеянных, небольшую горсть, слабую
числом, но сильную духом, собрал около себя наш доблестный вождь Иезеккия,
собрал, как кокош собирает птенцов своих, и ободрил; эта малая горсть, как
некогда горсть дружины Иегуды Маккавея, стала наносить удары врагам Иудеи и
Иеговы, и мы надеялись, что Бог Авраам, Исаака и Иакова услышит наши молитвы
и оружием Иезеккии освободит нашу страну от иноплеменного ига. Но надежды
наши оказались тщетными. Иегова отвратил лицо свое от избранного народа, ибо
среди нас явился нечестивец, прогневивший Бога отцов наших. Нечестивец
этот - Ирод, сын Антипатра, которого мы же взлелеяли, дав идумею место среди
народа Божьего. Этот сын пустыни, отпрыск исконных врагов народа Божьего,
филистимлян, этот волк напал на малое стадо наше и разогнал его, а пастыря
этого стада, доблестного Иезеккию, казнил своею властью, без суда, растерзал
по-волчьи.
Маленькая, тощая фигурка Семаии, казалось, вырастала по мере того, как
он говорил. Его бледный лоб и серебристая борода, сдавалось, сверкали огнем.
Он остановился и стал к чему-то прислушиваться.
- Слышите? Эти вопли и стенания, они стучатся в наши сердца, в нашу
совесть! - продолжал он, указывая дрожащей рукою в пространство. - Это вопли
и стенания матерей, жен и детей тех, у которых жизнь отнял Ирод. Вопли
младенцев взывают о мщении, это кровь избиенных вопиет к нам и к небу.
Гиркан сидел бледный, безмолвный. Рука его нервно ощупывала что-то под
мантией первосвященника. То было приводившее его в трепет послание,
полученное им сейчас, по дороге в синедрион, из Сирии, от запыленного и
загорелого римского воина-гонца. То было письмо от наместника Сирии,
Секста-Цезаря, который грозил Гиркану и всей Иудее беспощадным гневом Рима,
если Ирод будет казнен.
Стоны, вопли и невнятный гул перед синедрионом все усиливались.
Казалось, все население Иерусалима стекалось на суд Ирода. Слышались даже
глухие раскаты голосов, как восемьдесят лет после этого по совершенно
другому обстоятельству и по отношению к совершенно другому лицу.
- Распять! Распять его!.. - вот, что доносилось теперь до слуха членов
синедриона.
- Слышите! Это голос народа, голос самого Иеговы! - снова воскликнул
Семаия, высоко поднимая свитки закона. - Царь! К тебе взывает Иегова голосом
своего народа: кровь за кровь, вот, что начертано посланником Иеговы в этих
свитках.
Ропот толпы усиливался. Можно было думать, что чернь ворвется в
синедрион.
- Царь, останови народ свой! - продолжал Семаия. - Не дай осквернить
свитки закона.
Бледный, растерянный поднялся Гиркан со своего трона и нетвердыми
шагами вышел в преддверие синедриона. Внизу волновалось море голов. Крики и
вопли умолкли по появлении первосвященника.
- Дети! - сказал он дрожащим голосом. - Сыны и дочери Сиона! Что вы
хотите от меня?
- Распни! Распни его! - снова заревела толпа. - На Голгофу Ирода!
- Мне ли, служителю Иеговы, обагрять руки в крови, дети мои? - молил