"Даниил Лукич Мордовцев. Авантюристы (Историческая повесть времени царствования Екатерины II) " - читать интересную книгу автора

обиделся.
- Да что же тут обидного, Левушка? Ведь я не обиделась, когда Державин
назвал меня Фелицею, киргиз-кайсацкою царевною.
- То Фелица, государыня, значит, счастливая или счастливящая подданных;
а воевода Решемысл - это воевода, который решился смыслу.
Екатерина улыбнулась.
- Ну, ты всегда что-нибудь вздумаешь, - сказала она и стала читать оду
вслух.
Все внимательно слушали. Екатерина читала эффектно, красиво, с
декламаторским умением, но слишком отчетливо выговаривала слова, каждый
слог, каждую букву, так что привычный слух сразу мог уловить, что русский
язык - не ее родной, не материнский язык, не Muttersprache, что детский слух
ее воспитывался на иных звуках, на чуждой фонетике.
Кончив оду, она положила книгу на стол и сказала:
- Хорошо, очень хорошо... только далеко до Фелицы.
- Понятно, где же Решемыслу тягаться с самой Фелицией! - заметил
Левушка, лукаво подмигнув Ланскому.
Ланской взял книгу и прочел:
- Сочинял З... Земля с точками, а не сказано Державин. Что же означает
земля с точками?
- А сколько точек? - спросил Нарышкин.
- Пять, - отвечал Ланской.
- Ну так и есть, это он в пику Потемкину написал за то, что Потемкин
потемнил его славу: Державин победил Пугачева, а Потемкин победил самого
султана и завоевал у него целый Крым... Вот он и настрочил на него оду да и
подписался: "Сочинял З.....", сиречь Злючка.
Все рассмеялись.
- А ведь Державин в самом деле презлой, очень строптив и самолюбив, -
серьезно заметила Екатерина, - теперь все ссорится с князем Вяземским. Он
везде и сб всеми перессорится. Вон еще когда он, как ты, Левушка, говоришь,
завоевал у Пугачева Саратов, так и там с Бошняком поссорился, а сам все-таки
бежал от Пугачева. Теперь с Вяземским не уживется никак.
- А знаешь, государыня, за что он на Вяземского-то адом дышит? -
спросил Нарышкин.
- Не знаю.
- А за то, что Вяземский якобы сказал, что стихотворцы неспособны ни к
какому делу. А все якобы из-за Фелицы.
- Как из-за Фелицы?
- А вот как, матушка, дело было: когда была напечатана ода к Фелице, ты
послала ему подарок.
- Как же, послала, да еще и надписала на пакете: "Из Оренбурга от
киргиз-кайсацкой царевны Фелицы мурзе Державину".
- Так, помню, матушка... Так вот, когда курьер привез ему эту посылку,
он в это время обедал у Вяземского. Он и показывает ее князю. А тот, будто
бы взглянув гневно на надпись, проворчал: "Что-де за подарки от киргизов!"
Но когда потом увидал, что в пакете золотая, осыпанная бриллиантами
табакерка, а в ней пятьсот червонных, да когда узнал, какие это киргизцы
прислали подарок такой, и вспылил якобы на него гневом из зависти, что ты
так высоко почтила стихотворца.[6]
- Что ж, он заслужил это, - сказала императрица. - А теперь вот,