"Даниил Лукич Мордовцев. Авантюристы (Историческая повесть времени царствования Екатерины II) " - читать интересную книгу автора

государыня оставалась в кабинете и занималась делами.
- Это мое лекарство, - сказала она Храповицкому, с помощью Захара
расставлявшему вазы с яйцами, указывая на кипу пакетов, лежавших на ее
письменном столе.
- Хорошо лекарство, - проворчал про себя Захар.
- Ты что, старый воркун? - улыбнулась императрица.
- Не бережете вы себя, вот что!
- Как не берегу?
- А так, все бумаги да бумаги: и день и ночь читаете и пишете... Иной
бы хоть для Светлого Христова Воскресенья постыдился с бумагами-то
возжаться, а у тебя вон что наложено на столе!
Императрица улыбнулась: она знала привычки старого слуги постоянно
ворчать для ее же пользы.
- А как же быть-то, Захарушка? - оправдывалась она. - Всякий хозяин
должен свое хозяйство блюсти. А у меня хозяйство, сам знаешь, не маленькое.
- А слуги на что? Слуг у тебя немало: вон князь Григорий Александрович,
Вяземский-князь, Александр Алексеевич, Безбородко-граф, Александр Андреевич,
вот их милость, Александр Васильевич (он указал на Храповицкого), - слуги
все хорошие.
- Так-то так, Захар, - ответила императрица, - да и у каждого из них
свое дело есть.
- Что ж, и пущай, только бы не тебе самой все писать да читать.
- А что?
- Тяжелое это дело, читать: у меня зараз голова заболит.
- У меня не болит.
- Сказывай! Пущай бы они, министры, читали да писали, а вы бы, матушка,
только приказывали - на то вы и царица. Вон блаженныя памяти государыня
Елизавета Петровна - та ничего не читала и не писала, а вон же царствовала.
Императрица не нашлась, что отвечать на это, и постаралась переменить
разговор.
- Что это Марья Савишна долго нейдет? - сказала она, о чем-то
задумавшись.
- У нее, матушка государыня, дело есть, - отвечал Захар.
- Какое дело?
- Она там Александру Матвеичу голову мылит.
- За что?
- Не знаю... Слышал только, проходя мимо, что бранит его за плащаницу.
- Как за плащаницу?
- Да говорит, что, стоя вчера у плащаницы, в церкви, с кем-то
перемигивался, да и к плащанице, говорит, вместе прикладывались; это,
говорит, только бесстыдники делают так во храме Божьем.
Слова Захара, видимо, произвели на императрицу тяжелое впечатление. Ей
самой вчера в церкви показалось, что Мамонов часто переглядывался с
молоденькой фрейлиной, с княжной Дарьей Щербатовой, и действительно, они
вместе прикладывались к плащанице и очень близко друг к дружке, а когда они,
приложившись к плащанице, поднялись, то он был очень бледен и взволнован,
избегал взглядов императрицы, а княжна поднялась вся пунцовая - молодое,
хорошенькое личико пожаром пылало. Вечером же он сказался больным и совсем
не приходил.
Так не от дел нездоровилось государыне, как думал Захар, а от чего-то