"А.П.Морозов. Программист" - читать интересную книгу автора

переходить к структуралистам, разве не я сказал ему: "Эй, Гена, увлекайся
чем или кем угодно, но зачем переходить на отделение, где нет военной
кафедры? Или ты думаешь, что наибольшую пользу обществу, окончив
университет, ты принесешь, драя казармы?" Но он безумно увлекся
математической Логикой. Он был глубочайше убежден, что имеет право в любой
момент не только безумно увлечься, но и преспокойно последовать за своим
увлечением, куда бы оно его ни вело. Подумаешь, надо доодавать несовпадающие
предметы за два года, подумаешь, нет военной кафедры, мы, мол, и сами с
усами, а главное, это чтобы нам с удобством изучать то, чем мы изволили
безумно увлечься, то есть в данном случае математическую логику.
Ладно, Комолов не научил - время поправит. Так ведь вот что смешно,
Комолов не научил - это так, к этому Комолов, допустим, уже привык (нет, не
привык, конечно, и никогда, наверное, уже не привыкнет. Нельзя флиртовать с
первой доблестью мыслителя: смирением перед фактом. Доблесть совместима
только с серьезным к себе отношением), так ведь и время ничего не поправило.
Все сбылось, как я говорил, но ведь и он ни разу при этом не пожалел.
Несовпадающие предметы сдал, математической логикой, сколько его душа
желала, упился, в армию призвали - солдатом обернулся, и, наконец, без
всяких там "кабы знать, кабы ведать", а все тем же, можно сказать,
образцовым, можно сказать, махровым Геннадием Александровичем явился.
Прилетел на милый порог. Ну и на том спасибо.
Дисциплина, справедливая постепенность, уважение хотя бы к собственным,
тобою же признанным ценностям, а ничего этого ему не надо. Когда интересно,
когда я об этом токую перед ним - вот он уже и ученик, вот уже и
воодушевлен, и согласен во всем. А проходит "безумное увлечение" моим
токонаньем, и "на челе его высоком не отразилось ничего". Вот уже н снова
"табуля раса". Полное отсутствие внутреннего накопления, внутренней
структуры, партизанщина н авантюризм, как в шестнадцать лет. Но при этом,
как нн странно, все те же способности и напор, именно те же, как в
шестнадцать, и варварски разрабатываемый (как карьер, где берут только самую
богатую руду, а все остальное - в отвалы), но все без признаков износа, все
тот же гибкий я реактивный аппарат мозга.
Дисциплина... Однажды я преподал ему урок дисциплины. Как-то допоздна
засиделись вдвоем у меня за преферансом. Играли по полкопейки. У него и
теперь-то деньги не держатся, а тогда (лет десять назад) и вовсе больше
рубля-двух не имел. Долго играли с переменным, но под конец он все-таки
остался на нуле. А мы еще вначале, чтобы не ограничивать заранее время игры,
но и не сидеть до утра, условились, что в этом случае игра прекращается. Он
стал меня уговаривать сыграть еще. Я, как и договаривались, наотрез
отказался играть без ставки или в долг. Тогда он, уже здорово возбужденный,
кинулся к вешалке. "Вот, смотри, - закричал он, - видишь, у меня новая
шапка. Мне ее только сегодня мама подарила. Не знаю, сколько она стоит, но
это неважно. Оценим ее условно в пять рублей. Будем играть, как будто у меня
свободная пятерка. Ты будешь расплачиваться наличными, а я записью. Проиграю
пятерку - шапка твоя, и игра кончена. Идет?" - "На улице мороз, - сказал
я, - и без шапки ты не дойдешь домой. Что же ты будешь играть на вещь,
которую все равно не сможешь отдать?" - "А зачем мне отдавать? - последовали
слова, которые я и предчувствовал. - Ты сначала выиграй. Или боишься? А
может, я дороже оценил? Может, ты считаешь, что такая шапка и "пары
рябчиков" не потянет?"