"А.П.Морозов. Программист" - читать интересную книгу автора

чем-то попросили. Вот эту шантрапу (хоть с двумя портфелями ходи и дочку на
цепочке на фигурное катание выгуливай, для меня такие - шантрапа), эту вот
кодлу, в шляпах они или без, ненавижу.
Помню отлично, как он тогда разбежался прямо ко мне на пост, где я
стоял в шинели до пят и набухших, сырых сапогах. Стоял спиной к вертолетному
полю и лицом к складам и тоскливо прислушивался к ноющему плечу, которое
терзал ремень. А ремень оттягивал увесистый АКМчик (автомат такой) с
примкнутым штыком. Это была смена с 9 до 11 Давно рассвело, так что самое
худшее (темнота, от которой хоть караул кричи, как хочется спать) осталось
позади.
Ну вот, поправил я в очередной раз сбившийся на правую ягодицу
патронташ, прикинул в уме, скоро ли придет разводящий со сменой, а тут из-за
склада ГСМ и появился Геныч.
Он бежал ко мне, неуклюже раскидывая коленями грубую материю шинели, и
все его растерзанное, карикатурно вихляющееся обмундирование просто вопило,
что Генка - шпак, то есть человек штатский, не наш. Он и был уже штатский.
Наполовину, правда. Иди нет, на три четверти. Ну а когда уж дошкандыбал до
меня, то и выяснилось, что от гражданки отделяют его не какие-то там
числители и знаменатели, а вот такие две штуковины: ножны от штыка и
парадные погоны. Гена сдавал имущество старшине роты. Он демобелизовывался.
Раньше всех нас, так называемых "лиц с высшим образованием". В наших
институтах не было военной кафедры, и нас призвали на срочную службу на один
год. Положение наше, надо сказать, было двусмысленным. Салажата (молодые
солдаты первого года службы) хоть и призывались вместе с нами, но о чем эти
пацаны могли толковать с дядями 25-28 лет, которые к тому же должны были
осенью демобилизоваться. "Старички" тоже смотрели на нас косо, потому что
мы, хоть и увольнялись вместе с ними, служили-то все-таки первый год. Первый
и последний. В этом-то и было все дело. Не первые, не последние. Даже не
посередке. И у всех на дороге. И даже офицеры - комвзвода, ротные, вплоть до
штаба части, не знали толком, что с нами делать. Готовыми специальностями,
нужными в армии (шоферы, механики), мы не обладали. Учить нас вместе с
молодыми на специалистов связи не имело смысла. Учеба длилась чуть меньше
года, поэтому использовать нас после учебы времени уже не оставалось.
Так думали, и гадали, и часами в затылках чесали, а жизнь армейская шла
своим чередом, ну а любая неопределенность - это не для нее. Вот и
неопределенность с нами кончилась довольно быстро и довольно неожиданно и
неприятно для нас. Кончилась тем, что нами (а всего нас было в трех частях,
составляющих отдельную бригаду, человек 12-14) стали затыкать все дыры. А
что это значит? А то и значит, что стали нас гонять по 12-15 раз в месяц в
наряды, и притом в самые тяжелые. Через день - на ремень, через два - на
кухню, вот так приговаривала горьковато-бесшабашная армейская присказка. Ну
а для нас фольклор обернулся обыденкой. В роту приходили только
переночевать. Да и то, что за сон, если на вечерней поверке старшина роты
открывал свой кондуит, свою амбарную книжищу и бодрым, зычным голосом
начинал (Ну, чистый дьякон! В церкви я не бывал, но по фильмам так
выходило): "Слушай наряд на завтра..." И слушали. И после короткого гула
разочарованных (а такие были всегда) расходились по казарме, а назавтра
снова шли в наряд, и следующей ночью нас в казарме уже не было. Так и
ночевали - через ночь.
Две ночи сна подряд - это уже было как нечаянный подарок судьбы или