"Дэвид Моррелл. Последняя побудка" - читать интересную книгу автора

Захватывая повозки и телеги крестьян, они нагружали их ветчиной, яйцами,
кукурузой, цыплятами, индейками и утками, сладким картофелем и всем, что
можно было увезти, и каждый вечер доставляли свой груз в бригадные штабы.
Другие роты пригоняли скот. То, что солдаты не могли забрать с собой, они
уничтожали. Чтобы не тратить патронов, они рубили саблями свиней, а лошадей
и мулов убивали ударами топоров по голове. С рассвета до заката тощие
ветераны, привыкшие к галетам и солонине, обжирались ветчиной, мясом и
свежей говядиной и, продвигаясь по штату, сделались толстыми и гладкими.
Потолстели и негры, которым они отдавали плантаторскую еду и которые
ликовали при приближении армии, как живое воплощение песенки:
Скажи, черномазый, видал ты, Как по дороге впопыхах Хозяин драпает
усатый, Побрал его бы прах?
Удрал хозяин, хей-хо! А негр остался, хо-хей! Наверно, близко царство
Божье, И наступает Юбилей.
И действительно, тот год оказался счастливым для негров, так же как
для хохочущих ветеранов Шермана марш этот был чем-то вроде пикника. От
фланга до фланга на протяжении шестидесяти миль поднимались столбы дыма:
наступающая армия все разрушала. Склады, мосты, сараи, мастерские, депо и
фабрики были сожжены. Не пощадили даже домов, особенно старались
"обормоты": дезертиры, сорвиголовы и мародеры с Севера и Юга, которые
участвовали в марше ради добычи. Эти люди заставляли стариков и беспомощных
женщин показывать им тайники, где прятали серебро, драгоценности и деньги.
В грязных подкованных башмаках они плясали на белоснежном белье и сияющих
столах, ломали мебель ружейными прикладами, рубили саблями пуховые постели
и колотили окна и зеркала пустыми бутылками. Шерман мог бы приструнить их,
но не очень-то старался. "Война - это жестокость, и ее нельзя смягчить", -
сказал он жителям Атланты, и намерением его было показать, что Конфедерация
не в состоянии уберечь от нее своих людей".
Их ферма была посреди штата, как раз на линии наступления, хотя они
узнали о нем слишком поздно. Однажды утром в сарае оказались грабители.
Отец попытался остановить их, и они застрелили его. Мать бросилась к нему,
и ее тоже застрелили. Они изнасиловали его сестру, убили ее, зарубили
саблей брата, забрали лошадей и свиней, застрелили собаку, сожгли сарай,
дом и ускакали, таща за собой повозку, полную еды и зерна. Календар, самый
младший, тринадцатилетний мальчишка, видел все это с верхнего этажа дома.
Он спал, когда все началось, и, проснувшись, вскочил, выглянул из окна
спальни и как раз увидел, как падает отец, а потом мать.
Календар стал спускаться по лестнице и заметил, как сестра отбивается
от двух солдат. Еще один солдат, поднимаясь по лестнице вверх, оглушил его
прикладом. Он очнулся среди дыма и пламени, спотыкаясь, сошел с лестницы на
крыльцо, вспомнил о сестре, вернулся в дом и увидел, что она лежит на
диване, платье задрано на шею, разорвано белье, на груди кровавое пятно, а
рядом на полу лежал изрубленный саблей брат, и пламя уже подбиралось к
нему. Календар, кашляя, двинулся к ним, но огонь заставил его отпрянуть;
обрушилась балка, потом еще одна, загородив проход. Он попробовал пройти с
другой стороны, но там огонь бушевал еще сильнее, балки падали одна за
другой, одежда на нем загорелась, он уже не видел брата и сестры, перед ним
была сплошная стена огня. Календар рванулся назад, сдирая с себя горящую
одежду, вывалился в дверь и покатился по земле. Шея и голова болели, у него
загорелись волосы, и он стал колотить себя по голове. Потом огонь погас, а