"Дэвид Моррелл. Последняя побудка" - читать интересную книгу автора

связанное с числом. И тут до меня дошло. Второе апреля! Это было несколько
недель назад, а за это время, девятого апреля, у меня был день рождения. Я
никак не мог успокоиться: надо же настолько перестать соображать, чтобы
забыть об этом. Мне отчаянно захотелось отметить день рождения.
А потом меня что-то остановило. До сих пор не знаю что. Какое-то
воспоминание, связанное с блаженством в хижине. С самостоятельностью,
которой я научился зимой. Не знаю, не уверен. Я знал одно совершенно точно:
чтобы отметить день рождения, вовсе не обязательно спускаться вниз. А если
мне так захотелось отметить день рождения, то надо сделать это там, где я
жил все это время - где я жил, как мне казалось, всегда. И я поднялся в
свою хижину, Я очистился от мыслей о горячей еде, о ванне, о постели, о
бритье. Лицо у меня чесалось, тело покрыли болячки. От мыслей об этом я
тоже очистился. Я лег спать среди шкур, наутро проснулся и решил, что
сегодня мой день рождения, и, прежде чем успел что-либо сообразить, уже
сидел, скрестив ноги, у огня и слышал знакомый звук. А внизу был город, но
я не знал где. Вернее, мне было все равно. Потом это чувство снова оставило
меня, но только через два дня. Тогда я опять спустился вниз, в город.
Местные жители с удивлением таращились на меня, а я продал меха, наелся до
отвала, вымылся в ванне, купил себе новую одежду, стал спать в постели и
очень быстро снова развратился.
Но главное не в этом. Я познакомился с необыкновенным чувством, и,
хотя часто испытывал нечто похожее впоследствии, это уже было не то. Я
бывал потом в этих горах, они уже тоже казались другими. И я часто думаю,
что то время и особенно тот день, который я вообразил своим днем рождения,
было лучшим в моей жизни.
Весна 1881-го. Мне тогда исполнилось тридцать.
Старик говорил, вглядываясь во тьму, а при этих словах повернулся к
Прентису; Прентис не очень-то понимал его, кроме того, что это воспоминание
много для него значило. Он не знал, что сказать. Если тот день рождения в
1881-м был лучшим в его жизни, то завтрашний скорее всего будет одним из
худших. И совершенно непонятно, как в таком случае подбодрить старика.
Сказать, что впереди у него еще много счастливых лет? Но ведь он знал, что
это неправда. У старика оставалось мало времени. И не такого, какого ему
хотелось. Его тело не сможет долго выдерживать образ жизни, который он для
себя выбрал. Еще год. Ну, пять лет. Очень скоро он просто сломается. И у
Прентиса не повернулся язык сказать, что все в порядке. Он молча сидел и
смотрел на старика, сердцем чувствуя, что происходит у того в душе, а
старик снова уставился в темноту. Прентис заметил какую-то тень рядом с
ним.
- А я тебя ищу.
И минутное настроение исчезло.
Он медленно поднял глаза на кавалериста, стоявшего рядом.
- Что такое?
- То есть как? Твоя очередь.
- Ах, да. Можешь пойти вместо меня.
- Что? Шутишь, что ли?
- Может быть. Все равно иди.
- Точно? - Он кивнул.
- Ну, тогда ладно.
Солдат повернулся. Прентис не стал даже ждать, пока он уйдет, он снова