"Андре Моруа. По вине Бальзака" - читать интересную книгу автора

одну..."
Действительно, всегда были рядом дети, и Лекадье тщетно пытался поймать
ободряющий или сочувственный взгляд г-жи Треливан. Она смотрела на него с
совершенным спокойствием, бесстрастностью, исключавшей любую опрометчивую
вольность.
Каждый раз, покинув особняк Треливанов, он бродил в раздумьях по
набережным:
- Я трус... Ведь были у нее любовники... Она старше меня лет на
двенадцать, не меньше: не может она быть неприступной... Конечно, ее муж
человек выдающийся. Но разве женщины это ценят? Он пренебрегает ею, и она,
верно, безумно скучает.
И он в бешенстве твердил: "Я трус... я жалкий трус".
Он бы меньше себя презирал, если бы знал, что таилось в сердце г-жи
Треливан, все, что мне много лет спустя рассказала женщина, игравшая тогда
в ее жизни ту же роль, что я при Лекадье. Так иногда случай через двадцать
лет приносит вам недостающие сведения, которые бы страстно заинтересовали
вас во время тех событий.
Тереза Треливан вышла замуж по любви. Мы знали, что она дочь заводчика,
но заводчик тот был вольтерьянцем и республиканцем - тип буржуа, нынче
почти исчезнувший, но весьма распространенный в последние годы Империи. Во
время очередной предвыборной кампании Треливан нанес визит родителям
Терезы и поразил юную девушку в самое сердце. Она решила стать его женой.
Ей пришлось победить сопротивление семьи, с полным основанием твердившей о
репутации Треливана - дамского угодника и азартного игрока. Отец сказал:
"Это гуляка, который будет тебе изменять, который разорит тебя". Она
ответила: "Я переделаю его".
Те, кто знал ее в ту пору, говорят, что красота, наивность, страсть к
самопожертвованию делали ее необычайно привлекательной. Выходя замуж за
молодого, но уже знаменитого депутата, она представляла себе вдохновенную
жизнь четы подвижников. Вот она помогает мужу сочинять речи, переписывает
их, аплодирует им - надежная опора в трудные дни, незаметная бесценная
спутница в пору успеха. В общем, весь девичий пыл "сублимировался" в явную
страсть к политике.
Их брак оправдал все предсказания. Треливан любил жену, покуда желал
ее, то есть около трех месяцев. Потом он решительно перестал вспоминать о
ее существовании. Человек ироничный, практичный, он не выносил излишнего
энтузиазма, его больше раздражало, чем привлекало обременительное, быть
может, рвение жены.
Наивность, нравящаяся мечтателям, бесит людей действия. Сперва ласково,
потом вежливо, затем сухо отверг он помощь супруги. Первые беременности,
необходимость соблюдать предосторожности дали ему прекрасный повод для
отлучек. Он вернулся к любовницам, более подходящим ему по темпераменту.
Когда жена начала жаловаться, он ей ответил, что она свободна.
Решив не разводиться - во-первых, из-за детей, во-вторых, потому, что
гордилась именем, которое носила, наконец из-за того, что не хотелось
признаваться родителям в своем поражении, она была вынуждена, как ни
тяжело это было, привыкнуть путешествовать одной с детьми, переносить
навязчивое сочувствие друзей, отвечать улыбкой на вопрос, почему нет ее
мужа. Наконец после шести лет одиночества, устав от жизни, мучаясь смутной
потребностью в ласке, томясь, несмотря на все разочарования, мечтой об