"Андре Моруа. Путешествие в страну эстетов " - читать интересную книгу автора

котором я жил тогда.
2 июля. Я очень подавлен. Спрашиваю себя: а может быть, Ручко прав и
мне действительно суждено провести всю жизнь, играя какую-то чужую роль?
Зачем я все это затеял? К чему это путешествие? Стоит ли вообще возвращаться
во Францию? Я не люблю ни славы, ни шума. Не для того ли я все делаю, чтобы,
как говорит Ручко, бежать от самого себя?
3 июля. Опять беседовал с Ручко. Он прав: все это для того, чтобы
бежать от самого себя. Но от чего бежать? И если бы я отказался от всей этой
житейской сутолоки, какое Я осталось бы на дне моей души? Не будет ли это
пустота, Ничто, безмолвие? Представляю ли я собой что-нибудь иное, чем мои
фразы, мои жесты?
4 июля. Катался весь день по озеру, а вечером поднялся на пик. Чувствую
себя лучше... Действовать, двигаться, ощущать силу и усталость своего тела.
5 июля. Я, я и опять я... Но что я такое? Не эти ли пальмы или это
море, а может быть, тот далекий мыс или вот эта бумага, на которой я пишу?..
Если уничтожить все это, что тогда останется? Порою при воспоминании о
последней буре меня охватывает страх... Я ведь мог умереть, - да, умереть,
не успев пожить.
6 июля. Апология моей жизни. Я не жил, не живу и никогда не буду жить.
7 июля. Я глубоко несчастен.
8 июля. Против собственной воли, обругав себя наивным, педантом, я
начинаю поэму в прозе, заимствуя форму у Снэйка:
- И снова судно мое взмывает на крутизну волны, вздыбившись, как поезд,
подымающийся по горному склону, и опять падает вниз с треском ломающегося
дерева, падает между вершинами в слишком узкую котловину.
- И думаю я: "Ах, боже, если бы я был уверен, что нас поглотит волна, я
б попросил ее перед смертью подарить мне один поцелуй с привкусом морской
воды".
- Тогда я охотно умру, ибо смерть неизбежна рано или поздно...
Что со мной? Я, кажется, схожу с ума, Майана мне, видно, не идет впрок.
Пьер Шамбрелан, возьми себя в руки!
9 июля. Я не смог удержаться от болезненного желания показать начало
моей поэмы Ручко и попросить его изложить свое мнение. Особенного восторга
он не выразил - и вот что важно: это меня немножко обидело. Неужели я сам
становлюсь эстетом?.. Зато он слишком уж заинтересовался тем, что он
называет "разоблачительными подробностями половой жизни"... Эстеты всегда
хотят увидеть сквозь призму произведений других авторов тот роман, который
они сами сочиняют, слушая чужие рассказы.
10 июля. Ручко принес мне поэму Снэйка "Желание" (что это - намек на
критику или образец для подражания?). У меня остались в памяти четыре стиха:
"Я жаждал вас, как никогда не жаждал человек, горло мое пересохло,
глаза сверкали... ваш открытый рот - разверзшееся небо, воспоминание о вашем
аромате - агония".
Конечно, это хорошо сделано, но мне кажется, что я мог бы написать не
хуже. Я спросил у Ручко, давно ли Снэйк сочинил эти стихи. "Нет, - ответил
он, - на прошлой неделе".
После ухода Ручко я совершил большую прогулку по берегу озера. Как я
устал от этого солнца, от этих золотых рыб, от этих кокосовых деревьев! Как
легко утомляешься от созерцания самых замечательных красот природы! Полная
неподвижность или вечное движение, Будда или Моран - вот единственные формы