"Мишель Монтень. Опыты. Том III" - читать интересную книгу автора

{Чтобы душа не была постоянно поглощена своими несчастьями [1] (лат.).}

я чуть-чуть отворачиваюсь и отвожу взгляд от грозового и покрытого
тучами неба, которое я вижу перед собой и на которое смотрю, благодарение
богу, без страха, хоть и не без самоуглубленной задумчивости, и забавляю
себя воспоминаниями о минувших днях моей молодости,

animus quod perdidit optat;
Atque in praeterita se totus imagine versat.

{Душа жаждет того, что утратила, и призраки прошлого волнуют ее [2]
(лат.).}

Пусть детство смотрит вперед, старость - назад: не это ли обозначали
два лица Януса? Пусть годы тащат меня за собой, если им этого хочется, но
отступать я наметил не иначе, как пятясь. И пока мои глаза в состоянии
различать картины этой чудесной, безвозвратно ушедшей поры, я то и дело
устремляю их в ее сторону. И если молодость покинула мою кровь и мои жилы,
все же, на худой конец, я не хочу вытравлять ее образ из моей памяти,

hoc est
Vivere bis, vita posse priore frui.

{Уметь наслаждаться прожитой жизнью означает жить дважды [3] (лат.).}

Платон велит старикам присутствовать при телесных упражнениях, плясках
и играх юношества, с тем чтобы они могли радоваться гибкости и красоте тела
других, утраченных ими самими, и оживлять в памяти благодать и прелесть
этого цветущего возраста; хочет он также, чтобы честь победы в этих забавах
они присуждали тому из юношей, который больше всего возвеселит и обрадует их
сердца и наберет среди них большинство голосов [4].
Некогда я отмечал дни мрачности и уныния как необычные, теперь они у
меня, пожалуй, вошли в обычай, а необычны хорошие и безоблачные. И если
ничто не печалит меня, я готов ликовать всей душой, видя в этом вновь
ниспосланную мне милость. Сколько бы ни щекотал я себя, мне не извлечь из
этого жалкого тела даже подобия смеха. Я тешу себя лишь в выдумках и мечтах,
чтобы с помощью этой уловки увильнуть от горестей старости. Но, разумеется,
тут требуются другие лекарства, а не призрачные мечты: ведь они - бессильное
ухищрение в борьбе с самою природой.
Большое недомыслие - продлевать и упреждать человеческие невзгоды, как
поступает каждый; уж лучше я буду менее продолжительное время стариком, чем
стану им до того, как меня в действительности постигнет старость [5]. Я
хватаюсь за всякие, самые ничтожные возможности удовольствия, какие только
мне представляются. Понаслышке я очень хорошо знаю, что существуют различные
наслаждения - разумные, захватывающие и приносящие славу; но
общераспространенные взгляды не имеют надо мной такой силы, чтобы я
возжаждал вкусить наслаждения этого рода. Я ищу в них не столько величия,
возвышенности и пышности, сколько приятности, доступности и бесхитростности.
А natura discedimus; populo nos damus, nullius rei bono auctori {Мы отходим