"Мишель Монтень. Опыты. Том III" - читать интересную книгу автора

желания не бывают столь неистовы; они пасмурны и намного слабее. Любовь не
терпит, чтобы руководствовались чем-либо, кроме нее, и она с большой
неохотой примешивается к союзам, которые установлены и поддерживаются в
других видах и под другим наименованием; именно таков брак: при его
заключении родственные связи и богатство оказывают влияние - и вполне
правильно - нисколько не меньшее, если не большее, чем привлекательность и
красота. Что бы ни говорили, женятся не для себя; женятся нисколько не
меньше, если не больше, ради потомства, ради семьи. От полезности и
выгодности нашего брака будет зависеть благоденствие наших потомков долгое
время после того, как нас больше не станет. Потому-то мне нравится, что
браки устраиваются скорее чужими руками, чем собственными, и скорее
разумением третьих лиц, чем своим. До чего же все это далеко от любовного
сговора! Вот и выходит, что допускать, состоя в этом почтенном и священном
родстве, безумства и крайности ненасытных любовных восторгов - своего рода
кровосмешение, о чем я, кажется, уже где-то говорил. Нужно, учит Аристотель,
сближаться с женой осторожно и сдержанно и постоянно помнить о том, что,
если мы станем чрезмерно распалять в ней желания, наслаждение может
заставить ее потерять голову и забыть о границах дозволенного. И то, что он
говорит, имея в виду нравственные устои, подтверждается и врачами,
толкующими о телесном здоровье, а они говорят следующее: слишком бурное
наслаждение, жгучее и постоянно возобновляемое, портит мужское семя и тем
самым затрудняет зачатие; с другой стороны, они указывают также на то, что
при сближении, полном ласки и нежности, - а только такое и отвечает природе
женщины, - чтобы вызвать в ней подлинную и плодоносную пылкость, нужно
посещать ее редко и с изрядными перерывами,

Quo rapiat sitiens venerem interiusque recondat.

{Чтобы, испытывая желание, она пылко отдавалась любовному наслаждению,
и оно пронизывало ее насквозь [39] (лат.).}

Мне неведомы браки, которые распадались бы с большей легкостью или были
бы сопряжены с большими трудностями, нежели заключенные из-за увлечения
красотой или по причине влюбленности. В этом деле требуются более устойчивые
и прочные основания, и действовать тут нужно с неизменною осторожностью;
горячность и поспешность здесь ни к чему.
Считающие, что вкладывать в брак любовь значит оказывать ему честь,
поступают, по-моему, не иначе, чем те, кто, желая похвалить добродетель,
твердят, будто благородное происхождение не что иное, как добродетель. Это -
вещи и в самом деле некоторым образом соприкасающиеся, но они, вместе с тем,
и значительно отличаются друг от друга; дело, однако, не ограничивается
смешением их названий и сущностей; валя их в одну кучу, наносят ущерб им
обеим. Благородное происхождение - великолепное качество, и отличие по этому
признаку было установлено вполне правильно; но поскольку оно представляет
собой качество, зависящее от воли другого и которое может достаться человеку
порочному и ничтожному, его надлежит ценить много ниже, чем добродетель.
Если знатность и впрямь добродетель, то это - добродетель искусственная и
чисто внешняя, зависящая от века и от удачи, принимающая в разных странах
различные формы, живая и смертная, без истоков, так же как река Нил [40],
родовая и общая для всех принадлежащих к данному роду, покоящаяся на