"Фарли Моуэт. Проклятие могилы викинга (вестерн)" - читать интересную книгу автора

мордочки до великолепного пушистого хвоста.
На дворе снова залаяли собаки. На сей раз они возвещали о прибытии
Питъюка. А в сумерки вернулся и Энгус.
Поездка у всех была удачная. Питъюк привез двух лис, куницу, трех
горностаевых ласок и норку. Эуэсин - двух норок и двух красных лисиц.
Энгус, у которого был самый большой участок, привез трех лис, двух норок,
ласку и выдру. У Джейми, кроме ильки, оказалась еще только красная лисица,
но илька одна стоила едва ли не всей сегодняшней добычи.
После ужина зажгли керосиновые лампы, и все принялись за работу.
Снимали шкуры, чистили их, распяливали, а тем временем рассказывали друг
другу, что интересного произошло с ними за эти дни. Эуэсин рассказал о
том, как, расставляя капкан, ступил одной ногой на тонкий лед, провалился
- пришлось поскорей развести костер и сушить мокасин, чтобы нога не
заледенела окончательно. У Джейми в одной избушке побывала росомаха и
съела все припасы, так что пришлось довольствоваться белой куропаткой,
которую он подстрелил из ружья. Питъюк повстречался с двумя
индейцами-чипеуэями: с зимней стоянки в лесах у озера Кэсмир они держали
путь на юг, к фактории на озере Оленьем. Но самая интересная новость была
у Энгуса: он видел свежие следы карибу.
Как всегда, ранней осенью началось передвижение оленей-карибу, они ушли
из тундры и укрылись в лесах Но главные стада миновали озеро Макнейр всего
за какую-нибудь неделю, свернули на запад и скрылись Однако, судя по
словам Энгуса, выходило, что они сделали круг - прошли на север, на восток
- и теперь снова двигаются на юг. Известие это взбудоражило всех: ведь вот
уже три месяца они ели только кроликов да куропаток, другого свежего мяса
на озере Макнейр не было.
Потолковали об оленях, и Энгус вновь заговорил о встрече Питъюка с
чипеуэями, или, как сами они себя называли, элделями (слово это означает
"едоки оленины").
- Зачем они двинулись на юг в такую неподходящую пору? - рассуждал он
вслух. - Они тебе не сказали, Питъюк?
Питъюк покачал головой:
- Я по-ихнему не говорю. Да только видно: они очень голодный и спешил
здорово. На нарты никакой мех нет, и у собак живот подвело.
- Чудной народ эти чипеуэи, - задумчиво продолжал Энгус. - Стараются
жить, как жили их предки сто лет назад, а ведь теперь так уже не
проживешь. В прошлом году они чуть не перемерли с голоду, а сейчас, может,
у них дела и того хуже. Да, к нам Альфонс Миуэсин собирается. Я
остановился у Танаутского озера, хотел его повидать, а он в это время
объезжал свои капканы. Твоя мать, Эуэсин, сказала, он скоро нас навестит -
верно, хочет знать, как твои успехи в ученье.
Альфонс Миуэсин появился еще раньше, чем его ждали. Назавтра в час
обеда собаки возвестили о приезде гостя, и через несколько минут на пороге
встал высокий сухощавый вождь племени кри. Под мышкой у него был какой-то
узелок, завернутый в оленью шкуру. Еле сдерживая улыбку, он протянул этот
небольшой сверток Питъюку.
- Моя дочка Анджелина думает, эскимосы не умеют шить хорошие сапоги, -
объяснил он. - Вот она тебе и посылает...
В свертке оказались две пары прекрасно сработанных лосевых мокасин,
искусно расшитых красными, зелеными и золотыми бусами. Питъюк очень