"Борис Можаев. Тонкомер" - читать интересную книгу автора

знакомству, и ведь не скрывала этого. Ей, видно, хотелось сделать мне
что-то приятное; она показала на садик и спросила:
- Узнаете?
- Да не совсем, - ответил я.
- Ах да, я и забыла! - она снова рассмеялась. - Ведь у вас здесь были
бесполезные деревья - клены да акации. Мы их вырубили, и вот, смотрите, -
груши да яблони, а под ними - грядки. Двойная выгода!
Осмотревшись, я заметил, что все там не то, что было у нас. Вместо
нашей густой сирени, кленов да акаций - приземистые яблоньки, вместо
высокой травы и цветов - грядки с помидорами и огурцами. И наш белый дом с
высокой красной черепичной крышей сиротливо оголился, будто облысел. Зато
с торца, за верандой, к нему приткнулся большой сарай, откуда раздавалось
мычание коровы.
Жаль мне чего-то стало, шут его знает! Может, белых акаций, которые сам
сажал, а может, того, что не мы уже хозяева здесь. Я сказал об этом Нате.
- Не жалейте, - ответила она. - Стрючки акаций не съешь и не продашь.
Один хлам от них.
Этот ответ я крепко запомнил. Меня прямо как ножом по сердцу. Тогда бы
и надо было бежать. А я поплелся, как телок на веревочке...
Он снова умолк и уставился своими неподвижными глазами на бесконечные
таежные холмы.
Чувствовалось, что мысли его забегали вперед событий и он, теряя нить
рассказа, отдавался им, забывая о моем присутствии.
- Может, закурите? - предложил я.
- Нет, - ответил он, повернувшись ко мне. - Давайте лучше выпьем
понемногу!
И, не дожидаясь моего согласия, он стал наливать в стаканчик водку. Я
заметил, что руки его дрожали.
- Отчего же вам так не понравились эти грядки? - спросил я Силаева.
- Да черт с ними, с грядками! Мне не понравилось, как она радовалась
оттого, что сирень вырубили, а это самое завели.
- Вспомните, какое время было! В магазинах пусто - все брали с рынка. А
там цены ого какие! Это ведь только москвичи да ленинградцы упивались
магазинным изобилием, - сказал я.
- Да разве я об этом думал? Я же после войны все время просидел как у
Христа за пазухой. Вы-то где служили?
- Во Владивостоке, военным инженером. Между прочим, в Гнилом Углу
построил завод железобетонных изделий, пирсы в Улисее, ну и все такое
прочее.
- Так вы при деле были, жили в городе, по магазинам ходили, на рынок...
А я служил в минерах. Был на всем готовом. Питался в офицерской
кают-компании. И деньги приличные имел. Во Владивосток приедешь - маруху
под крендель и в ресторан. А куда еще? Мы же были, служба, во всех
гражданских заботах как дети несмышленые. Видели мы эти заботы в гробу да
в белых тапочках. Зато умели держать линию. А наше дело - держать равнение
в строю и слушать команду. А команда была - не хапай! Служи великому делу.
И мы служили и верили - будь здоров. А когда возвращались на гражданку,
тыкались везде, как собака, потерявшая след. Чуть что не так, не
по-нашему, не по уставу, так рычали и зубы пускали в ход. И обламывали нас
без церемоний... - Он опять похлопал по карманам, ища папиросы, но, увидев