"Сергей Дмитриевич Мстиславский. Накануне: 1917 год " - читать интересную книгу автора

вперед над барьером:
- Наш... ей же богу... Тот, что с Айваза... На шоссе... со шпиком...
Солдат на носилках испуганно смолк, юркнул головою под одеяло.
Застыла на коленях сестрица. В первом ряду, озираясь свирепо, воздвигся
полицейский чин в серой офицерской шинели, в белых перчатках. У входных
дверей засуетились люди.
Человек на скамейке заговорил, обернувшись лицом к сгрудившимся за
бревенчатым барьером сотням:
- Товарищи! В дни, когда тысячи наших братьев гибнут в окопах от
снарядов, от газов ядовитых, нам тут балаганы разводят - про веру, царя и
отечество. Третий год идет бойня. Третий год роют могилы, третий год от
семей отрывают работников, кормильцев, а назад возвращают безруких,
безногих калек. Царское правительство за французские и английские деньги,
за золото, что растеклось по сановным карманам, за доходы капиталистов,
наживающихся на войне, гонит народ на убой. "За царя и отечество!" Ну,
царю наша кровь не в новинку, конечно, но отечество тут ни при чем. Не
бывать у нас отечества-родины, пока царь на престоле...
Весь балаган на ногах. Ближние попятились от оратора, он стоит один,
на самом виду, молодой, черноволосый. Сверху, из-за барьера, видно, как
рвется на месте, сквозь густую, сбившуюся толпу, серый полицейский, еще
какие-то, по-штатскому одетые, охранные, наверное, люди.
- Заарестуют! - шепчет, сам себя не слыша, Адамус. - Гляди... от
Малахова кургана... городовики... через музыку лезут...
- Не дадим! - уверенно отвечает, прямясь, расправляя вокруг себя
место, Иван. - Не дадим! Говори, товарищ!
Рабочий кивнул, улыбаясь, на громкий солдатский голос, на поднятую
солдатскую руку. И опять по всему балагану перекатами - грозный,
нарастающий гул.
- ...Солдат под расстрел посылают почти безоружными, без сапог, без
теплой одежи, без корму - на верную смерть.
- Правильно! Только бы счет голов был... убойных...
- ...А в тылу фабриканты-заводчики, под предлогом военной опасности,
совсем закрепостили рабочих, дохнуть не дают... Дороговизна растет, голод
стучится во все окна...
- Правильно!.. В деревнях начальство последний скот со дворов сводит,
господам на корм... Последний хлеб взяли...
- Товарищи! Долго ль еще будем терпеть молча? Довольно! Долой войну!
Долой царя и всю его шайку убийц. Да здравствует революция! Да здравствует
Российская социал-демократическая рабочая партия!
От всех дверей, неистово буравя толпу, пробивались к рабочему
городовые. Их черные, заорленные шапки, красным окантованные воротники
шинелей ныряли в взбаламученном море голов все ближе, ближе.
- Ой, возьмут... Выдадут полтинничные... Жмутся только, а нет того,
чтобы в морду фараону дать...
Адамус напружился всем тощим телом, отдавливая назад навалившихся на
него.
- Не выдавай, братцы!
Он перебросил легко тело через барьер. Встряхнувшись, занес за ним
ногу ополченец.
- А ну, кто во Христа верует! Пошли!