"Михаил Мукасей, Елизавета Мукасей. Жизнь по заданию: Зефир и Эльза разведчики-нелегалы " - читать интересную книгу автора

Барятино приехали большевики и стали наводить порядок, к нам в дом приехал
большевик Федор - рыжий, как наша кобыла, вечно пьяный, в красном кафтане и
с нагайкой в руке. За поясом у него торчал пистолет. Он сразу обратился к
маме: "Подай, хозяйка, молока и хлеба". Мама: "А где ж я тебе его возьму,
ведь коров-то всех побили - ви-дишь, мои дети голодные!" Федор вынул из
сумки хлеб и сало, всем стал раздавать по куску, добавляя: "По распоряжению
Ленина все вы, пострадавшие от голода и разрухи, поедете в город Ташкент -
это го-род хлебный. С подводами сами справляйтесь, я приехал организо-вать
"обоз голодающих" от имени Красного Креста и Ленина". Отец забеспокоился о
своей семье от первого брака, все они жили в Воронеже. И поехал в Воронеж, а
Матвей остался с нами. Настя вышла замуж за плотника Гришу Смольникова и
имела двоих детей: Клавдию - ровесницу нашей Марии и Костю - ровесника мне.
Мария учительство-вала в гимназии и уехала вместе со школой в Уфу, и с тех
пор мы о ней ничего не знали. Мария была лунатиком. Помню, когда она
приезжала к нам в Барятино, княгиня брала ее спать в отдельную комнату
своего дома, и ночью в белой ночной тишине Мария ходила по крыше, и все, кто
это видел, говорили тихо, чтобы не испугать. Папа поехал в Воронеж и
отправил Настю с Гришей и детьми тоже в Ташкент с другим "обозом
голодающих", а мы - папа, мама, Шура, Мария, я, Матюша - на подводе с
Карькой и Рыжей в упряжке отпра-вились в поход до Ташкента. Расстояние было
довольно солидное - более тысячи километров, поэтому в пути было много
неожиданнос-тей. Матюша где-то раздобыл буханку хлеба и бутылку воды, и с
этим запасом съестного мы ехали три дня. Ночью все спали в фургоне, а лошади
паслись на лугу, привязанные к фургону. На третий день мы остались без
хлеба, а дорога шла через голодную степь. В пяти кило-метрах виднелся лес.
Была осень 1919 года. Ночью Матвей отвязал Карьку, оседлал ее, всех нас тихо
разбу-дил, первого поцеловал и перекрестил отца, потом маму, потом Шуру и
Марию, сел в седло, попросил маму подсадить ему меня, он долго меня ласкал,
целовал, крестил, я плакала, понимала, что он нас покидает. Потом тихо снял
меня с лошади, отдав меня папе, который все время шептал: "С Богом, дай тебе
счастья, сынок!". Матюша вздернул уздечку Карьки и помчался, как лихой
всад-ник, в сторону леса. Мы долго ему махали руками вслед, пока он не
скрылся. Все плакали, ведь Матвей был доброжелательным, умным человеком.
Почему он нас бросил в тяжелое время? Отец знал что-то, чего никогда нам не
говорил. Только однажды, когда мы уже были в Ташкенте, он сказал: "Мой
единственный сын пропал без вести, а ведь он должен был вернуться к нам, он
знал, что мы едем в Ташкент". Дорога предстояла длинная, питания не было,
Рыжая стала сла-беть, тащить фургон ей было трудно. Отец распорядился, чтобы
мы все шли пешком и подталкивали фургон в помощь Рыжей. Мы ехали по голодной
степи, впереди шел обоз с людьми из Уфы; говорили, что у них есть
продовольствие (башкиры - люди запасливые). Я не доста-вала руками до
фургона, и папа с мамой мне сказали, чтобы я шла тихо впереди: "Ты будешь
нашим путеводителем". Оторвавшись от наших примерно на полкилометра, я
заметила, что на дороге, недалеко от меня, лежит серый предмет непонятной
формы. Огляделась, вокруг - никого, а сзади тащится наша Рыжая с семьей и
скарбом. Я ближе подошла к этому предмету и увидела, что это - башкирский
сундук, окаймленный медными обручами. Я открыла сундук (он был без замка), и
сразу на меня пахнуло теплой едой. С открытым сундуком я стала ждать своих.
Когда они подъехали, я им показала найденный сундук с едой. Отец открыл его
и сразу сказал: "Нам Бог послал", а мама воскликнула: "Это моя Лизонька