"В.К.Мюллер. Пират королевы Елизаветы " - читать интересную книгу автора

отношению к нам никаких враждебных намерений. Они останавливались в стороне
и смотрели, как люди, которые от никогда не виденного и не слышанного слова
повредились в уме. Мы им казались богами, которым они хотели поклоняться, а
не смертными, с которыми можно воевать. Во время дальнейшего нашего
пребывания это подтверждалось все яснее и яснее. Мы знаками попросили их
отложить в сторону луки и стрелы, и они повиновались, а между тем подходили
все новые и новые толпы и мужчин, и женщин.
Желая укрепить их в мирном настроении, генерал вместе со всем экипажем
всячески старался взять мягким обращением. Им дарили платье и пытались
показать, что мы не боги, потому что и нам, как и им, нужны разные вещи,
чтобы прикрыть свою наготу. Мы нарочно в их присутствии ели и пили, давая
этим понять, что без этого мы не можем жить и, следовательно, такие же люди,
как и они. Но все было напрасно: мы так и остались для них божествами.
За рубашки, холстину и тому подобные вещи, которые они получали он нас,
они тащили нам всякую всячину, как перья, колчаны, сделанные из кожи косули,
даже звериные шкуры, которыми прикрываются у них женщины. Живут они в
круглых землянках; крышей им служит дерн, которым они обкладывают
соединяющиеся наверху колья. Такая крыша не пропускает дождя, а дым они
выпускают в дверь, напоминающую обычный корабельный люк. Спят они на
циновках, распростертых на голой земле; эти ложа идут кругом вдоль стен, а
посередине устроен очаг. Мужчины большей частью ходят нагими, женщины носят
своего рода юбки из тростника, растрепанного, как пакля, а на плечах -
оленьи шкуры. У мужей своих они в полном повиновении и без приказа их ничего
не делают.
Вернувшись к себе домой, они подняли такой жалобный крик и вой, что мы
почти за целую милю ясно слышали его, причем особенно выделялся
пронзительный и очень жалобный визг женщин. Через два дня у наших палаток и
укреплений стали снова собираться большие новые толпы мужчин, женщин и
детей, прослышавших о нас. Опять они несли с собой перья и мешки с Tabah в
подарок или, вернее, для жертвоприношения, так как ведь мы были боги.
Остановившись на вершине холма, у подножия которого мы построили свое
укрепление, они выдвинули, очевидно, своего главного оратора, который утомил
и нас, и себя своей длинной и скучной речью. Он произносил ее с такими
странными и неистовыми жестами, до такой степени напрягая свой голос и так
засыпая нас словами, что еле переводил дух. Когда он окончил, все остальные
почтительными поклонами и восклицаниями дали понять, что они совершенно
согласны со всем только что сказанным. Мужчины положили свои луки на землю
и, оставив женщин и детей позади, подошли к нам с подарками. Они имели вид
счастливых людей, когда приблизились к нашему генералу и особенно когда он
собственными руками принял от них их подарки. А женщины тем временем, словно
в отчаянии, с жалобным воем стали ногтями раздирать кожу на лице, так что
кровь заструилась по их телу. В исступлении бросались они на землю, не
разбирая куда, и разбивались о камни, царапались о колючий кустарник. Руки
при этом они держали высоко над головой, чтобы они не могли служить защитой
для груди. Все, даже беременные, повторяли это снова и снова раз по десять,
некоторые выдерживали до пятнадцати-шестнадцати раз, до полного истощения
сил. И казалось, что нам это зрелище доставляло больше страданий, чем труда
или беспокойства им. Когда это кровавое жертвоприношение кончилось, весь
экипаж во главе с генералом стал молиться. Устремляя глаза и поднимая руки к
небу, мы хотели показать им, что там обитает бог, которому мы служим и