"Рю Мураками. Танатос ("Меланхолия" $3)" - читать интересную книгу автора

- Я звоню вам, потому что кое-кто говорил мне о вас.
- И кто же? Господин Язаки.
Я подумал, что неплохо было бы получше узнать, что представляет собой
Кейко, но теперь было поздно. Получить какую-либо достоверную информацию от
Рейко, повидимому, невозможно. Она не то что о других, она и о себе самой не
имеет объективной информации.
- Господин Язаки? - произнесла Кейко, и тон ее голоса сделался
подозрительным.
Пока я беседовал с ней, в голову пришла мысль, что я не имею никакого
опыта общения с людьми ее круга, разве что с Рейко. "Ах вот как? Вы звоните
с Кубы? Да... Вы друг господина Язаки? Надо же! О, я давно уже его не
видела... Номер телефона? Минуточку, э-э, да, сейчас продиктую, вам есть чем
писать? Пишите... вот, пожалуйста..." Так, без церемоний, говорили бы со
мной мои приятели. Рейко смотрела на меня с усталым видом. Я не заблуждался
насчет того, что эта Кейко в свое время была лучшей подругой Рейко, но
наивно полагал, что поскольку та уже бывала на Кубе вместе с Язаки, то это
имя возбудит у нее сладкие воспоминания. Глядя на Рейко и одновременно
слушая Кейко, я повторял про себя: "О, сборище идиотов!" Я понимал, что они
приезжали сюда не как туристы с рюкзачками, сэкономив на своей небольшой
зарплате.
Голос Кейко Катаоки мучил меня нещадно. Я начал жалеть, что купился на
призывы Рейко, чувствовал себя бессильным перед Кейко, которая разговаривала
со мной таким тоном, я не мог ответить ей тем же.
- Да.
- Вы сказали, что вы фотограф. Это правда?
- Да.
- Вы снимали его?
Ее голос и манера речи словно бы говорили: "Вы можете врать все, что
вам угодно, но я-то все понимаю".
- Господина Язаки?
- Да. Вы фотографировали его?
- Нет.
- Тогда что же вас связывает?
- Мы знакомы.
- Повторите-ка, как вас зовут?
- Казама.
- Еще раз говорю, я не знаю вас. Мне захотелось повесить трубку.
- Вы дадите мне номер телефона господина Язаки? Некоторое время Кейко
молчала.
- Кто вы на самом деле?
Мне стало так нехорошо, что засвербело в носу. Первый раз женщина
разговаривала со мной подобным образом. Эта манера речи била точно в цель, и
я почувствовал стыд, отвращение к себе, апатию и беспричинный страх -
короче, что-то в этом духе. Казалось, что меня застукали за попыткой скрыть
какое-то постыдное действие. Я находился словно под гипнозом и вдруг понял,
что, сам того не желая, сижу на полу у кровати. Какое-то мгновение мне
казалось, что я не Тору Казама, фотограф, выдающий себя за другого, а
страшный злодей. "Кто вы на самом деле? Говорите правду! Мне все
известно!" - вот что слышалось мне. Мною овладело странное чувство вины,
словно мне вот-вот должны были объявить смертный приговор.