"Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. Доллары мистера Гордонса" - читать интересную книгу автора

Кастеллано.
Он обернулся и увидел перед собой невозмутимое лицо с холодными
голубыми глазами и раскрытыми в полуулыбке губами. Человек был на добрых два
дюйма выше Кастеллано, который, прикинув его рост, оценил его в шесть футов
и один или полтора дюйма. Он был одет в легкий голубой костюм и белую
рубашку с голубым в горошек галстуком, которые можно было назвать почти
элегантными. Почти. В теории белый и голубой цвета хорошо сочетаются, да и
на практике комбинация из голубого костюма и белой рубашки обычно смотрится
неплохо. В данном случае, однако, это сочетание яркой белизны рубашки с
сияющей голубизной костюма резало глаз и выглядело слишком пижонским. И
немного смешным. Человек этот не потел.
- Ваш пакет с вами? - спросил Кастеллано.
- Да, я принес предназначенный для вас пакет, - ответил пришедший. В
голосе его не было и намека на какой-либо местный диалект, как если бы этот
человек учился говорить по-английски у диктора радио. - Сегодня довольно
жаркий вечер, не так ли? К сожалению, не могу ничего предложить вам попить:
мы находимся на улице, а на улицах ведь нет водопроводных кранов.
- Не имеет значения, не беспокойтесь, - сказал Кастеллано. - Я
принес для вас пакет. Вы ведь тоже что-то принесли для меня?
Дышать было тяжело. Казалось, в воздухе мало кислорода, и Кастеллано
так и не удастся вздохнуть полной грудью. Странный человек с его странным
разговором был спокоен, как утренний пруд. Лицо его сохраняло учтивую
улыбку.
- Да, - сказал он, - у меня ваш пакет, а у вас мой. Я дам вам ваш
пакет в обмен на свой. Вот ваш пакет. В нем находятся те гравировальные
пластины, которые ваша страна так жаждет изъять из рук фальшивомонетчиков.
Это - формы для печатания купюр серии "Е" Федерального резервного банка,
изготавливаемых монетным двором в Канзас-Сити. Пластина номер 214
предназначена для печатания лицевой, а пластина номер 108 - обратной
стороны купюры. Этот пакет стоит больше, чем жизнь вашего президента,
поскольку, по вашему убеждению, здесь затрагиваются сами основы вашей
экономики, которая обеспечивает вас средствами к жизни.
- О'кей, - нетерпеливо сказал Кастеллано, - давайте сюда ваши
пластины.
"Да это же - явный дебил", - подумал он и напомнил себе, что,
убедившись в идентичности гравировальных пластин, ему надо сразу падать на
асфальт. Он не воспользуется своим оружием, а предоставит это снайперу,
который пустит этого недоумка в расход. В конце концов, не он - Кастеллано
- посоветовал этому типу стать фальшивомонетчиком.
Человек держал в правой руке две ни во что не завернутые гравировальные
пластины, между которыми был проложен лишь клочок оберточной бумаги. Отметив
это, Кастеллано понял, что обе они должны быть уже испорчены: для того,
чтобы пластины не скользили одна по другой и их можно было удерживать в
одной руке, надо было сжимать их с такой силой, что мягкие выпуклости
рисунка тончайшей гравировки не могли не смяться от взаимного давления.
Когда Кастеллано протянул правой рукой коробку с программой, а левой
осторожно взял гравировальные пластины, он с тревогой подумал, что
руководитель группы не дал ему никаких инструкций относительно того, что
должен он делать в случае, если окажется, что пластины испорчены - ведь, в
сущности, если они испорчены, то это все равно как если бы их не