"Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. В руках врага (цикл Дестроер)" - читать интересную книгу автора

что собираемся.
Теперь я понял, что вы оба из "Трески", иначе вас бы тут не было.
- Я работаю в области культурных обменов, - заявил Василивич,
воспользовавшись первым пришедшим ему на ум прикрытием.
- Ну что ж, - пожал плечами Римо, - придется по-плохому.
И Василивич почувствовал, как железная ладонь подхватила его за ребра
и, точно витринного манекена, поволокла в заднюю комнату. Чиун выключил
свет в торговом зале и запер входную дверь. Василивич почувствовал, как
обожгло его ребра, точно к ним приложили раскаленный железный прут. И
страшная боль была столь невыносима, что он даже не заметил отсутствия
запаха паленого мяса.
Василивича попросили сообщить его звание, должность, а также имена и
местонахождение его людей. Каждый его лживый ответ сопровождался болью, и
это продолжалось с такой неотвратимой регулярностью, что скоро тело
полностью подчинило себе мозг, отчаянно стремясь прекратить страдания, и
он стал выкладывать все - кодовые названия подразделений, особые приметы,
зоны выброски, график увольнительных, контакты и явки - но боль не
проходила, и он извивался на полу в задней комнате, где только еще вчера
отказался пить шампанское. Он заметил закатившуюся под диванчик пробку и
подумал, удалось ли спастись маршалу Дене.
Василивич услышал шарканье ног над самым ухом.
- А теперь важный вопрос, - сказал Чиун. - Почему ты с такой
легкостью облыжно оскорбляешь корейцев? Что сподвигло тебя на такое
кощунство? Что заставило твой помутненный разум измыслить столь похабное
предположение, будто я американец? Что?
- Я думал, что вы американец корейского происхождения, - простонал
Василивич. - Простите меня. Простите меня. Простите меня.
- Я искренне сожалею! - поправил Чиун.
- Я искренне сожалею! - поправился Василивич.
- За то, что оскорбил вас.
- За то, что оскорбил вас, - отозвался Василивич и, когда америкашка
поднял его и, взяв в охапку, пронес над распростертым телом Ивана,
услышал, как кореец сказал:
- В следующий раз, господин хороший, никаких поблажек!
И то, что потребовало многолетних трудов для создания и
совершенствования, что было вскормлено империей, раскинувшейся от Берлина
до Берингова пролива, что сплотило лучших из несгибаемых людей, благодаря
неистощимому потоку снаряжения и денег, за неделю обратилось в прах. И
Василивич оказался многострадальным свидетелем этого бесславного финала.
Вспомогательное подразделение "Трески" в самом Риме, на виа
Плебисцито, в полумиле от Колизея, было первым.
Римо заметил, что, как сказал ему однажды Чиун, его предки работали в
Риме.
- Когда было много достойной работы, - сказал Чиун.
- Они сражались в Колизее?
- Мы же убийцы, а не лицедеи! - ответил Чиун. - Странные люди эти
римляне. Что бы они ни находили - все тащили на арену. Все. Зверей. Людей.
Все. Наверное, они любят родео.
Василивич содрогнулся всем телом и потом ощутил, как ладони
америкашки побежали по его позвоночнику вверх и - наступило великое