"Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. В руках врага (цикл Дестроер)" - читать интересную книгу автора

Римо показал Василивичу паспорта, и Василивич назвал подлинные имена
и звания каждого. Он только взглянул америкашке в глаза и тут же понял,
что лучше не надо вешать ему лапшу на уши.
Римо передал паспорта Чиуну и попросил подержать их. В кимоно у Чиуна
было столько складок, что он мог спрятать там целый архив, если бы захотел.
- Так, теперь я стал носильщиком твоего барахла, - сказал горестно
Чиун. - Вот твое отношение.
- Каких-то пять паспортов! В чем дело? - сказал Римо.
- Дело не в тяжести бумаги, а в бремени печального неуважения, кое ты
выказываешь скромному поэту.
Римо огляделся по сторонам. Он никого больше не увидел. Василивич был
офицером КГБ. Чиун, Мастер Синанджу, был последним из плеяды самых
отъявленных убийц, когда-либо известных миру. Где же поэт, о котором
говорит Чиун? Римо пожал плечами.
В Неаполе они наткнулись на группу "Альфа" почти случайно. Василивич
заметил одного из группы на улице и стал быстро соображать. В тот день он
чувствовал себя куда как лучше, чем накануне: после сытного завтрака и
сладкого сна в машине, которую вел Римо, его мозг опять заработал. Группа
"Альфа" все равно уже совершенно бесполезна. Он потерял с ними связь много
дней назад, и только желание маршала Дени регулярно посылать в Москву
бодрые донесения помешали ему наложить дисциплинарные взыскания на
нерадивых сотрудников. Поэтому, увидев одного из членов группы,
подрывника, он сразу же его сдал. Римо поставил машину у тротуара и
забежал агенту за спину. Со стороны можно было подумать, что он
приветствует старинного приятеля, дружески обняв его за плечи. И только в
том случае, если бы сторонний наблюдатель заметил, что ноги старинного
приятеля вдруг оторвались от земли, он мог бы заподозрить что-то неладное.
Если бы за плечами Василивича не было почти двух десятков лет службы
в "Треске", с постоянными учениями групп ликвидации, с непрерывным
поступлением новобранцев, с отбором из них лучших из лучших, обучавшихся
затем всем известным способам мгновенного убийства, он бы не смог воздать
должное инструменту под названием Римо.
О таком, как этот америкашка, в "Треске" могли только мечтать.
Эксперт по взрывному делу был мертв еще до того мгновения, как его
ноги вновь коснулись земли, а америкашка шел с ним в обнимку через улицу
так, словно тот был жив-здоров.
- Какая сноровка! - воскликнул Василивич слабым от восхищения голосом.
- Соответствующая, - сказал Чиун.
- Я даже не заметил движения его руки!
- Ты и не должен был этого заметить, - сказал Чиун. - Смотри на ноги.
- И тогда я увижу, как он двигается?
- Нет, тогда ты вообще ничего не увидишь.
- Почему?
- Потому что я посвятил свою жизнь обучению этого неблагодарного
лоботряса вместо того, чтобы подарить ее такому симпатичному юноше, как ты.
- О благодарю тебя, достославный мастер!
- Теперь я живу в Америке, но я глубоко уязвлен ее прегрешениями, -
сказал Чиун, и коварный Василивич понял, что подходящий момент настал. Он
посетовал по поводу обуревающих Чиуна печалей.
- Не сочувствуйте мне, - сказал Чиун. - Благороднейшие из цветов чаще