"Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. В руках врага (цикл Дестроер)" - читать интересную книгу автора

- Позволю себе с вами не согласиться. Вы забираете пятнадцатилетнего
мальчугана из школы и говорите его родителям, что его отобрали в
олимпийскую команду или еще какую-нибудь аналогичную ложь, и они
беспокоятся. И он начинает беспокоиться, и в один прекрасный день он либо
бежит на Запад, либо дезертирует.
- Этих щенков мы вешаем!
- Позвольте задать вам вопрос - от ответа будет зависеть моя жизнь.
Когда на Запале у нас вдруг случается прокол и кто-нибудь из наших
бежит в "Подсолнух" к американцам, что происходит?
Генерал Деня тогда только плечами пожал, не понимая, к чему клонит
его хитроумный помощник.
- Я делаю определенную пометку в досье, - сказал ему тогда Василивич.
- Ну и что? - нетерпеливо спросил Деня.
- Вы когда-нибудь загадываете в ящик с этими досье?
- Нет. Я ненавижу разбирать бумажки! - ответил генерал Деня.
- Папки с личными делами перебежчиков и погибших при исполнении
задания стоят в одном шкафу. Папок с делами перебежчиков в восемнадцать
раз больше, чем папок с делами погибших. То есть мы сами наносим себе
вреда почти в двадцать раз больше, чем капиталисты - нам.
- Гммм, - подозрительно буркнул тогда Деня.
- Я прошу только об одном: пусть уж лучше капиталисты-ублюдки нас
уничтожат, чем мы сами себя уничтожим.
- Что ж, будь по-твоему, раз ты говоришь, что от этого зависит твоя
жизнь, - согласился Деня.
В течение первого года случаи дезертирства резко сократились, а о
перебежчиках на Запад и вовсе забыли. Василивич создал в группе такую
атмосферу, когда каждый боец был уверен, что нигде в мире он не получит
больше почестей и материального вознаграждения. То, что в обществе
достигалось принуждением и пропагандой, в "Треске" удалось достичь
усердной службой и наградами.
В здании на площади Дзержинского скоро стали шутить, что, мол,
следующим шагом в "Треске" будет выплата дивидендов по акциям и раздача
цветных телевизоров.
Но шутить перестали после того, как небольшое подразделение "Трески",
оказавшись отрезанным от групп поддержки и имея перед собой в сорок раз
превосходящие числом силы противника, сражались до последней капли крови в
горах Греции, невзирая на щедрые посулы, сопровождавшие предложение
командиров "Подсолнуха" перейти на сторону американцев.
Василивич устроил в честь павших бойцов пышную церемонию в штабе.
Если бы в зале стоял алтарь с крестом, а не бюст Ленина, эту церемонию
можно было бы назвать мессой.
И все тот же Василивич поддерживал дух мирного сосуществования с
"Подсолнухом", почти дружеские отношения между двумя командами, которые
вели друг за другом пристальное наблюдение, кружа по пятам своих
противников по всей Европе. И тот же Василивич в тот самый день, когда
руководство ЦРУ отдала приказ личному составу "Подсолнуха" сдать табельное
оружие, провел сокрушительный рейд по всему континенту.
Изуродованные трупы американцев, в том числе и тело несчастного
Уолтера Форбиера, переправлялись домой в закрытых гробах, - и вдруг КГБ
перехватило странную шифровку: "Могло быть хуже. Нас могли застукать на