"Валериан Муравьев. Овладение временем как основная задача организации труда (1924) " - читать интересную книгу автора

может быть не творческим: один труд также может не совершить реального
преобразования, ибо труд этот может быть Сизифовым трудом. Белка в колесе
трудится, но работа эта не меняет окружающего. Творческий же труд есть
всегда действительное осуществление преобразовательного замысла.
Творческий труд не есть только человеческое понятие. Мы имеем в нём
космическую категорию, приложимую ко всякого рода деятельности во всей
вселенной. Может быть творческий труд электрона, клеточки, творческий труд
небесных светил, наконец, человека, поскольку все эти действующие системы
вносят в мир опредёленное преобразование. Так деятельность электронов и
положительных ядер внутри атомов создаёт материальную природу, клеточки же
создают живые организмы. Звёзды, с своей стороны, создают системы, имеющие,
быть может, в известных масштабах не менее признаки материальных вещей, чем
системы, образуемые из атомов. Спрашивается, что же создаёт своим творческим
трудом человек? Каким общим понятием можно выразить результаты
преобразования мира человеком? Такое понятие выработано многовековой
исторической мыслью, но в настоящее время его значение не достаточно ещё
осознано. Понятие это - культура. Мир без культуры - есть мир, в котором нет
этих результатов человеческой деятельности. Мир, с включенной в него
культурой, или, вернее, мир, превращаемый в некую культуру, есть мир с
отпечатком на нём творческого усилия человека. В виду этого природа культуры
исторична, поскольку она осуществляется в рамках истории, но, вместе с тем,
каждое её достижение сверхисторично, ибо оно имеет также значение мировой
реформы. Это приводит нас к вопросу об общем содержании культурного
преобразования, как такового, т. е. поскольку оно является формой овладения
времени.
Культура есть результат созидания времени, поскольку каждый акт,
меняющий мир, есть такое созидание. Это можно понять, если принять во
внимание, что образование времени совершается посредством утверждения
длительности каких-либо ценностей, сопротивляющихся в этом акте разъедающей
силе времени. Эти ценности и составляют ценности культуры. Их жизнь есть
всегда победа над всеуносящей рекой Гераклита, и хотя и они, в конце концов,
как вещи, уносятся ею, но каждая из них, до момента своего уничтожения,
оказывала ей некоторое сопротивление, была в этом потоке как бы твёрдым
осадком. Такая способность одолевать время, хотя бы в малом масштабе,
очевидно, есть показатель потенциальной способности в гораздо большем
калибре создавать свою собственную длительность. И мы видим, в самой деле,
нередко, как исчезнувшая культура вновь воскресает в новых формах, обновляя
старые явления. Так было, например, в эпоху Возрождения, в имени которого
содержится указание на такой восстановительный процесс. В общем, всегда
отдельные культурные достижения являются как бы островами суши в изменчивом
океане времени. Учащение их появления знаменует отступление этой
смертоносной стихии и замену её организованным временем, сознательно
творимым человеком.
Но здесь встаёт очень важный вопрос: можно ли впрямь считать, что
культурные достижения, в самом деле, преодолевают время? Какое значение
имеет некоторое небольшое удлинение их жизни, и воскресение некоторой их
части, если 99% этих ценностей, по-видимому, погибают безвозвратно, не
изменив мир или отдавая произведённые ими изменения нивелирующей и
уничтожающей силе слепого потока? И то, что переживает века, не обречено ли
в конечном итоге на исчезновение?