"Сергей Анатольевич Мусский. 100 великих скульпторов " - читать интересную книгу автора

силуэт которых поглощает очертания человеческих фигур.
Композиции эти решены продуманно и чётко. Скульптор создавал их в
расчёте на единство контрастов. Порывистое движение резко вставшего на дыбы
коня уверенно сдерживает сильный укротитель. Динамика, экспрессивность здесь
соединены со спокойной величавостью. Кусту, воспитанный на строгих образцах,
отнюдь не стремится к безудержной экзальтации и драматизму, столь
характерным в передаче движения и столкновения противоборствующих сил для
мастеров барокко. В его композициях - благородство и стройность пропорций.
Кусту очень умело использует игру света и тени, манера его лепки
скульптурной формы отличается мягкостью и плавностью. Он стремится к
естественности и живости общего впечатления, добивается того, чтобы
скульптура воспринималась органично как декоративное целое, ясно читалась в
окружающем пространстве. Она смотрится эффектно издали, а вблизи зритель не
может не восхищаться разнообразием пластических "ходов", которые выбирает
скульптор.
"Укротители коней" произвели огромное впечатление на современников.
Столь счастливо найденный Кусту декоративный мотив был им использован в
статуэтках, а также прочно вошёл в обиход скульпторов разных стран. Очень
высоко ценил пластические достоинства композиций французского мастера
русский ваятель Клодт. Мотивы его известных групп укротителей коней на
Аничковом мосту в Санкт-Петербурге были навеяны воспоминанием о работе
Кусту.
Портрет Марии Лещинской в виде Юноны (1713-1714) работы Гийома, парный
к довольно прозаичному "Людовику XV в виде Юпитера" работы Никола, восходит
к "Марии-Аделаиде в виде Дианы" Куазевокса.
Изящная, полная грации и привлекательности, несколько манерно вытянутая
и изогнутая фигура королевы декоративно задрапирована в одежду, ложащуюся
живописными складками, кокетливо обнажающую ногу до бедра. Её небольшая по
отношению к фигуре головка, тонко проработанные черты лица, волосы, руки и
ноги говорят о стремлении к подчёркнутому изяществу, к интимно будуарной
трактовке скульптурного образа в портрете.
Этот портрет относится к типу идеализированно-мифологических портретов
знатных дам, так распространённых в скульптуре и живописи XVIII века. Хотя
портрет Кусту, согласно новой моде, не лишён элегантности, драпировки в нём
несколько громоздки, что, возможно, более присуще Юноне, чем Диане.
В портретах Гийом также продолжал эксперименты своего дяди Куазевокса.
В его надгробии кардинала Дюбуа (около 1725, Сен-Рош, Париж), состоящем
всего из одной коленопреклонённой фигуры, дана точная, даже сатирическая
характеристика изображённого. Продолжение традиции непарадного портрета
обнаруживается в свободно трактованном этюде Гийома, изображающем его брата
Никола в рабочей одежде (1715) По-своему интересны портреты П. Дарере де
Латура (1753, терракота), архитектора Ж.А. Габриеля (около 1760, мрамор).
В ряде своих работ, как уже говорилось, Кусту и в стилистическом
отношении стоит весьма близко к своему учителю Куазевоксу. Однако такие его
произведения, как рельеф, изображающий переход через Рейн, в притворе
дворцовой капеллы Версаля, говорят уже о весьма значительных коррективах,
внесённых в воспринятый от Куазевокса стиль, ставший у него несравненно
более мягким, утончённым.
Кусту работал в Париже, Версале, Марли. В 1733 году он назначается
ректором Королевской академии живописи и скульптуры, а с 1735 по 1738 год