"Сергей Анатольевич Мусский. 100 великих скульпторов " - читать интересную книгу автора

"В портрете архитектора Жак-Анжа Габриеля (ок. 1760; мрамор, Лувр), -
пишет Ю.К. Золотов, - хорошо видны новые приёмы Лемуана, в какой-то мере
аналогичные утончённому колориту рокайльных живописцев. Повороту головы и
быстрому взгляду вторят мягкие изгибы лёгких кружев. Плавные переходы от
одной пластической формы к другой рождают нюансы, полутона и удивительное
ощущение атмосферного слоя, будто окружающего объёмы и смягчающего
контрасты. В улыбке зодчего таится оттенок самоуверенности и надменности,
взгляд устремлён вдаль, поверх зрителя, в нём есть и артистическое
вдохновенье, и некое стремление уклониться от общения со зрителем...
...Творческому методу Лемуана, как и портретному искусству рококо
вообще, присуще обострённое восприятие внешней манеры в человеке, его
лица-маски. Какая-то почти предельная ощутимость физического напряжения этой
маски есть в луврском портрете финансиста Даниеля-Шарля Трюдена (1767;
мрамор). Этот портрет точно воспроизводит черты старческого лица, улавливая
в усилии его слабых мускулов стремление сосредоточиться, "собрать себя"
перед внимательным взглядом портретиста.
Естественно, более всего удавались Лемуану женские портреты. В фойе
театра Французской комедии можно увидеть изображение знаменитой актрисы
Данжевиль (мрамор). Изящно грациозны изгиб шеи и поворот головы Данжевиль;
нежным узором окружают её фигуру складки платья. Эти складки гибким
движением драпируют ножку бюста. Выражение лица неуловимо меняют оттенки
чувств, пробегая по нему, словно лёгкие дуновенья. Но усмешка актрисы чуть
грубовата, крупный нос и выдвинутая нижняя губа говорят о характере натуры и
наблюдательности скульптора. В пастельном портрете Латура Данжевиль другая -
проще и вместе с тем деятельнее, реальнее и в конечном счёте значительней".
О некоторых работах Лемуана можно узнать от знаменитого Дени Дидро,
писавшего критические статьи с парижских салонов. Его характеристики ярки и
часто беспощадно-язвительны. Вот что он писал с Салона 1765 года:
"Портреты его довольно удачны, но этим дело и ограничивается. Когда он
тщится создать величественную композицию, ему всякий раз недостаёт на это
ума. Стучи не стучи себя по лбу - всё равно никто не откликнется. Все группы
Лемуана лишены возвышенности, вдохновения, таланта и блеска, а каждая фигура
в отдельности холодна, неуклюжа и на редкость манерна. Всё это в точности
подобно его душе, растерявшей всё свойственное человеку от природы.
Взгляните на его памятник в Бордо; если отбросить внушительные размеры, то
что же останется? Займитесь-ка портретами, г-н Лемуан, но, ради бога,
оставьте в покое памятники, особенно надгробные. Я весьма сожалею, но у вас
недостаёт воображения даже на то, чтобы придумать подходящую причёску
плакальщице. Один взгляд на мавзолей Десэ убедит вас, что с музой вы не
встречались.
Из семи-восьми бюстов работы Лемуана два или три достойны внимания:
портреты графини де Брион, маркизы де Глеон и нашего друга Гаррика.
Портрет маркизы де Глеон. Да, друг мой, эта головка прекрасна, поистине
прекрасна. Какое живое, какое трогательное и вместе печальное выражение
лица! Так и хочется остановиться и спросить эту женщину, для кого же создано
счастье, если уж её томит печаль. Мне никогда не случалось быть
представленным этой прелестной даме, ни даже слышать о ней, но я готов
поручиться, что она страдает. Об этом стоит пожалеть. Если ум и душа маркизы
не столь же достойны восхищения, как и её лицо, то впредь, друг мой, никогда
не доверяйтесь внешности и напишите на тыльной стороне руки: Fronti nulla