"Роберт Музиль. Соединения" - читать интересную книгу автора

деле, ведь было время, когда она, уверенно и не мучась никакими вопросами,
воспринимала своего мужа так, как она пытается заставить себя вообразить его
сейчас, и все это сразу показалось ей крайне странным.
Мы ежедневно проходим мимо каких-то определенных людей или по какой-то
местности, и город, дом, эта местность или же эти люди всегда идут с нами,
сопровождают нас ежедневно, каждый наш шаг, каждую мысль, и не противятся
этому. Но однажды они вдруг делают последний бесшумный рывок и
останавливаются, и стоят с непостижимой оцепенелостью и спокойствием,
освободившись от связи с нами, с чувством упрямой отчужденности. И если мы
оглянемся на самих себя, то окажется, что за спиной у нас стоит незнакомец.
Значит, у нас есть прошлое.
Но что это? - спросила себя Клодина и никак не могла сообразить, что же
переменилось.
И в этот миг она, как всегда, помнила, что самый простой ответ:
переменился ты сам, но тут она ощутила странное внутреннее сопротивление
попытке осознать возможность такого ответа; и очень может быть, что важные,
определяющие взаимосвязи познает лишь особенным образом перевернутый разум;
и в то время, как она то не могла понять легкость, с которой она ощутила
чужеродность прошлого, которое раньше было таким близком, как ее собственное
тело, - то ей непостижимым казалось то обстоятельство, что вообще когда-то
все могло быть и по-другому, - в то же самое время она пыталась сообразить,
как это бывает, когда порой что-то издали представляется тебе чужим, а потом
ты приближаешься и вдруг в каком-то определенном месте вступаешь в круг
собственной жизни, но то место, в котором ты находился до сих пор, выглядит
теперь таким удивительно пустым; или достаточно просто представить себе, что
вчера я делал то-то и то-то - и одна какая-то секунда всегда - как пропасть,
на краю которой остается больной, незнакомый, стирающийся из нашей памяти
человек, просто мы об этом не задумываемся, - и вдруг во внезапном
молниеносном просветлении открылась ей вся ее жизнь, вся во власти этого
непонятного, непрерывного предательства, из-за которого человек, оставаясь
для других все тем же, каждое мгновение отрывается от самого себя, сам не
зная, почему, предчувствуя в этом, однако, последнюю, нескончаемую,
неподвластную сознанию нежность, которая глубже, чем все, что человек
делает, связывает его с самим собой.
И как только это чувство в его обнажившейся глубине ясно просияло в
ней, у нее появилось такое ощущение, будто та надежность, которая снаружи
поддерживала ее жизнь, окружая ее со всех сторон, казалось, внезапно
перестала ее поддерживать, и жизнь расслоилась на сотню возможностей,
раздвинула кулисы, за которыми все эти жизни были нагромождены; и в белом,
пустом, беспокойном пространстве между ними возникли учителя, как смутные,
неясные тела, которые опускались, что-то ища, смотрели на нее и тяжело
вставали каждый на свое место. Для нее было каким-то особым грустным
удовольствием, сидя перед ними здесь с неприступной улыбкой посторонней
дамы, замкнувшись в своей внешности, оставаться при самой себе лишь чем-то
случайным и быть отделенной от них одной только переменчивой оболочкой
случайности и факта. И пока ничего не значащие слова живо слетали с ее губ и
с безжизненной быстротой бесконечной нити убегали прочь, ее постепенно
начинала беспокоить мысль о том, что если бы вокруг нее сомкнулся мглистый
круг одного из этих людей - то, что она тогда делала бы, тоже относилось бы
к действительности, только эта действительность была бы чем-то