"Роберт Музиль. Соединения" - читать интересную книгу автора

и глаза человека, стоящего над ней, подавляя ее, распростершись над ней,
упрямые глаза, как крылья хищной птицы. И в ней не прекращалась мысль: это
предательство. Ей пришло в голову, что, если бы она вернулась потом от этого
человека к своему мужу, он сказал бы: я не в состоянии ощутить, что
происходит в твоей душе, а у нее вместо ответа была бы только беззащитная
улыбка, говорящая: верь мне, это не было направлено против нас, - и все же в
этот самый миг Клодина почувствовала, что ее колено как-то глупо прижато к
полу, словно посторонняя вещь, и ощутила себя всю, недоступную, с этим
болезненным беззащитным непостоянством самых потаенных человеческих
возможностей, которые не удержит ни слово, ни возврат к прошлому, они
обязательно вернутся на волю из строгой взаимосвязанности жизни. Мыслей
больше не было, она не знала, правильно ли она делает, и все вокруг нее
обратилось в странную, одинокую боль. Боль, которая как какое-то замкнутое
пространство, зыбкое, парящее и все же связанное воедино мягкой темнотой
вокруг, тихо поднимающееся вверх пространство. А под ним постепенно нарастал
сильный, четкий, равнодушный свет, который позволял ей видеть все, что она
делала, это необычайно сильное, вырванное из нее самой выражение
превосходства, эту величайшую мнимую обнаженность и покорность ее души, ...и
она же - съежившаяся, маленькая, холодная, потерявшая связь с чем бы то ни
было, где-то далеко-далеко внизу, под ней...
Через какое-то время послышалось, будто кто-то осторожно, ощупью, ищет
ручку двери, и она знала, что незнакомец стоит, прислушиваясь, у нее под
дверью. В ней забурлило головокружительное желание подползти ко входу и
отодвинуть засов.
Но она осталась лежать на полу посреди комнаты; еще раз ее что-то
удержало, отвратительное ощущение внутри, такое же чувство, как когда-то;
словно удар, ее тело пронзила мысль, что все это всего лишь попытка возврата
в свое же прошлое, и вдруг она воздела руки: Помоги мне, о, помоги же мне! -
и почувствовала, что в этом - правда, и это была для нее только лишь тихо
возвращающаяся обратно мысль: мы нашли друг друга, потаенно пробираясь
сквозь пространство и годы, а теперь я вторгаюсь в тебя, пройдя по пути
страданий.
И затем наступил покой, открылся простор. Приток болезненно
застоявшихся сил после того, как стены рухнули. Как блестящая, спокойная
водная гладь, лежала перед ними их жизнь, их прошлое и будущее, возвышенное
этим мгновением. Есть вещи, которые никогда не удается сделать, никто не
знает, почему, они-то, наверное, и есть самые важные; да, мы знаем, они
самые важные.
Известно, что жизнь скована ужасным оцепенением, она одеревенела, как
пальцы на морозе. Но иногда оцепенение прерывается, иногда оно стаивает, как
снег с лугов, и человек впадает в задумчивость, у него наступает смутное
просветление, которое постепенно разливается вширь. Но жизнь, жизнь из плоти
и костей, жизнь, которой решать, ни на что не обращая внимания, спокойно
сцепляет одно звено с другим, человек сам не действует.
Внезапно она все-таки встала на ноги, и мысль, что она должна это
сделать, гнала ее вперед, руки ее отодвинули засов. Но все было тихо, никто
не постучал. Она отворила дверь и выглянула; никого, пустые стены обрамляли
в сумрачном свете лампы пустое пространство. Наверное, она не услышала, как
он ушел.
Она легла. Упреки проносились у нее в голове. Уже охваченная сном, она