"Роберт Музиль. Соединения" - читать интересную книгу автора

казалось, была близка к тому, чтобы во всем разобраться, ей на ум опять
приходил какой-то зверь; она все время представляла себе зверей или Деметра,
когда думала об Иоганнесе, и смутно подозревала, что у них общий враг и
искуситель, Деметр, образ которого, словно гигантский, буйно разросшийся
сорняк, присосался к ее воспоминаниям и вытягивал из них силы. И она не
знала, заложена ли причина всего этого в том ее воспоминании, которое еще не
пришло к ней, или в той сути, которой еще только предстоит проявиться. Была
ли это любовь? В ней было какое-то брожение, что-то влекло ее. Она не знала,
что с ней. Она словно шла по дороге, а впереди маячила какая-то цель, и ее
заставляло в нерешительности замедлять шаги ожидание того, что где-то в
прошлом или будущем таится еще не найденная и не узнанная ею, совсем иная
цель.
А он не понимал ее и не знал, как тягостно было это неустойчивое
ощущение жизни, которую она должна была строить для себя и для него,
основываясь на чем-то таком, что ей было еще неизвестно, - и страстно желал
действительной жизни, с самой обыденной простотой, чтобы она стала его женой
или любовницей. Она не могла этого понять, ей казалось, что это
бессмысленно, а в данный момент - почти подло. Она ни разу не ощутила
явного, нацеленного влечения, однако никогда так отчетливо, как в это время,
мужчины не казались ей всего лишь поводом, не стоящим того, чтобы долго
задерживать внимание на нем самом, поводом для чего-то другого, воплощенного
в них лишь очень нечетко. И вдруг она вновь погрузилась в саму себя и
притаилась в этой своей тьме, и все смотрела и смотрела на него, и впервые с
удивлением ощутила этот уход в самое себя как чувственное волнение, которому
она похотливо предалась в своем сознании прямо у него перед глазами,
оставаясь недосягаемой. Что-то в ней противилось ему, словно дыбился мягкий,
шуршащий кошачий мех, и, будто глядя вслед маленькому блестящему шарику, она
выпустила свое "нет" из укрытия, и оно покатилось прямо ему под ноги... И
закричала, как будто боялась, что он может его растоптать.
И вот теперь, когда расставание безвозвратно встало между ними и шло
вместе с ними в последний путь, внезапно с полной ясностью всплыло то самое
забытое воспоминание Вероники. Она чувствовала только, что это то самое, и
не знала, почему, и была немного разочарована, потому что в его содержании
ничто не говорило ей о том, почему это было именно оно, и ощущала лишь
какую-то освобождающую прохладу. Она чувствовала, что однажды в жизни ей уже
пришлось испытать такой страх, какой она сейчас испытывала перед Иоганнесом,
и не понимала, какая здесь связь, и почему это может так много значить для
нее, и как это связано с будущим, - но у нее сразу появилось такое ощущение,
будто она вновь вернулась на свой путь, туда, в то самое место, где когда-то
с него сошла, и она понимала, что в этот миг то событие действительности,
которое связано было с Иоганнесом, Иоганнесом из действительной жизни,
достигло своего апогея и завершилось.
Она в это мгновение чувствовала что-то похожее на распадение; хотя они
стояли совсем рядом, все как-то перекосилось, словно они куда-то
проваливались, удаляясь друг от друга; Вероника смотрела на деревья,
обрамлявшие дорогу, и, конечно, они на самом деле стояли гораздо прямее, чем
ей казалось. И тогда ей показалось, что она наконец-то полностью
прочувствовала свое "нет", которое просто обронила до того, в смятении,
опираясь на какое-то предчувствие, и поняла, что теперь он уезжает только
из-за себя самого, хотя сам этого не хочет. И от этого она на некоторое