"Роберт Музиль. Три женщины" - читать интересную книгу автора

тоже не без примечательных странностей. Его образовывала раскинувшаяся
обширным полукружием и унизанная зубцами утесов громада высоких гор, отвесно
ниспадавших к пологому скату, который опоясывал возвышавшийся в центре
лесистый конус меньшего размера, благодаря чему все это напоминало пустую
пирожницу с коническим выступом в середине, а так как краешек ее был отрезан
бегущим в теснине ручьем, она в этом месте как бы кренилась над ущельем в
сторону высокого противоположного берега, спускавшегося вместе с ручьем к
долине и приютившего на себе деревушку. Кое-где виднелись заснеженные
ложбины с низкорослыми горными соснами, меж которых мелькали одинокие
косули, на лесистой вершине конуса уже токовал тетерев, а на лугах с
солнечной стороны цвели цветы, высыпав желтыми, синими и белыми звездами,
такими крупными, будто кто-то вытряхнул мешок с талерами в траву. Стоило же
подняться за деревушкой еще футов на сто, как вы попадали на ровную,
сравнительно неширокую площадку, на которой располагались огороды, выгоны,
сеновалы и редкие домишки, а на выдававшемся в долину уступе примостилась
скромная церковка и глядела оттуда на мир, что простирался в ясные дни перед
долиной, как море перед устьем реки; лишь с трудом различал глаз, где еще
была золотисто-палевая даль благословенной равнины, а где уже начинались
неверные облачные угодья небес.
Прекрасной обещала быть жизнь, бравшая здесь начало. Дни напролет в
горах, где они расчищали засыпанные входы в старые штольни и копали новые
шурфы, или на спусках к долине, где прокладывали широкое шоссе, - в этом
необъятном воздухе, уже мягком и влажном, уже чреватом близким таянием
снегов. Они швыряли деньги направо и налево и распоряжались здесь как боги.
Нашли дело для всех - и для мужчин, и для женщин. Из мужчин составляли
поисковые отряды и засылали их в горы, где те пропадали по целым неделям, из
женщин формировали колонны носильщиков, доставлявших инструменты и провизию
по едва проходимым тропам. Каменное здание школы было приспособлено под
факторию, оно служило для хранения продуктов и других товаров; там
повелительный хозяйский голос поименно выкликал судачивших в ожидании своей
очереди крестьянок, и объемистые заплечные корзины нагружались каждый раз до
тех пор, пока не подгибались колени и не вздувались жилы на шее. Навьючат
вот такую крепкую красивую молодку - и глаза у нее вылезают из орбит, и рот
уже не закрывается; она встает в ряд, и по сигналу хозяина все эти притихшие
животные одно за другим начинают медленно переставлять ноги, поднимаясь в
гору по длинным змеистым тропинкам. Но несли они драгоценный редкий груз:
хлеб, мясо, вино, - а железные инструменты никто особенно не учитывал, так
что, кроме платы наличными, перепадало и немало из того, что могло
пригодиться в хозяйстве, поэтому они тащили нелегкий груз охотно и еще
благодарили чужаков, принесших благословение в горы. И это было великолепное
чувство; здесь пришельца никто не оценивал, как повсюду в мире, что он за
человек, - солиден ли, влиятелен и опасен или хрупок и красив, - здесь,
каким бы человеком он ни был и какое бы понятие ни имел о делах жизни, его
встречала любовь, потому что с ним пришло благословение; любовь опережала
его, как герольд, повсюду была для него наготове, как свежепостланная
постель, и человек в самом взгляде нес дары гостеприимства. У женщин эти
чувства изливались непринужденнее, но иногда на какой-нибудь луговине вдруг
вырастал древний старик крестьянин и приветственно взмахивал косой, как сама
смерть во плоти.
Вообще в этом конце долины жили своеобразные люди. Их предки - рудокопы