"Владимир Набоков. Посещение музея" - читать интересную книгу автора

Владимир Набоков.

Посещение музея

Несколько лет тому назад один мой парижский приятель,
человек со странностями, чтобы не сказать более, узнав, что я
собираюсь провести два-три дня вблизи Монтизера, попросил меня
зайти в тамошний музей, где, по его сведениям, должен был
находиться портрет его деда кисти Леруа. Улыбаясь и разводя
руками, он мне поведал довольно дымчатую историю, которую я,
признаться, выслушал без внимания, отчасти из-за того, что не
люблю чужих навязчивых дел, но главное потому, что всегда
сомневался в способности моего друга оставаться по ею сторону
фантазии. Выходило приблизительно так, что после смерти деда,
скончавшегося в свое время в петербургском доме во время
японской войны, обстановка его парижской квартиры была предана
с торгов, причем после неясных странствий портрет был
приобретен музеем города, где художник Леруа родился. Моему
приятелю хотелось узнать, там ли действительно портрет, и, если
там, можно ли его выкупить, и, если можно, то за какую цену. На
мой вопрос, почему же ему с музеем не списаться, он отвечал,
что писал туда несколько раз, но не добился ответа.
Про себя я решил, что просьбы не исполню; сошлюсь на
болезнь или на изменение маршрута. От всяческих
достопримечательностей, будь то музей или старинное здание,
меня тошнит, да кроме того поручение симпатичного чудака мне
казалось решительно вздорным. Но так случилось, что, бродя в
поисках писчебумажной лавки по мертвым монтизерским улицам и
кляня шпиль одного и того же длинношеего собора, выраставшего в
каждом пролете, куда ни повернешь, я был застигнут сильным
дождем, который немедленно занялся ускорением кленового
листопада: южный октябрь держался уже на волоске. Я кинулся под
навес и очутился на ступенях музея.
Это был небольшой, из пестрых камней сложенный дом с
колоннами, с золотой надписью над фресками фронтона и с двумя
каменными скамьями на львиных лапах по бокам бронзовой двери;
одна ее половина была отворена, и за ней казалось темно по
сравнению с мерцанием ливня. Я постоял на ступеньках, которые,
несмотря на выступ крыши, постепенно становились крапчатыми, а
затем, видя, что дождь зарядил надолго, я от нечего делать
решил войти. Только я ступил на гладкие, звонкие плиты
вестибюля, как в дальнем углу громыхнул табурет, и навстречу
мне поднялся, отстраняя газету и глядя на меня поверх очков
музейный сторож,- банальный инвалид с пустым рукавом. Заплатив
франк и стараясь не смотреть на какие-то статуи в сенях (столь
же условные и незначительные, как первый номер цирковой
программы), я вошел в залу.
Все было как полагается: серый цвет, сон вещества,
обеспредметившаяся предметность; шкап со стертыми монетами,
лежащими на бархатных скатиках, а наверху шкапа - две совы,-