"Владимир Набоков. Смотри на арлекинов!" - читать интересную книгу авторалийском. Мне надлежало прочесть его так, словно оно настоя-
щее, и в качестве опытного писателя дать заключение, какими последствиями или напастями чревата эта история. "Любимая! Я не могу поверить, что ты действительно хочешь порвать всякую связь со мною. Видит Бог, я люблю те- бя больше жизни - больше двух жизней, твоей и моей вместе. Ты не больна! Или может быть, у тебя появил- ся другой? Другой любовник, да? Другая жертва твоей привлекательности? Нет-нет, эта мысль слишком страш- на, слишком унизительна для нас обоих. Мое ходатайство скромно и справедливо. Дай мне еще лишь одно свидание! Одно свидание! Я согласен встретиться с тобой, где ты ни пожелаешь - на улице, в каком-то cafe, в Лесу Булонь, - но я должен видеть тебя, должен открыть тебе множество тайн прежде, чем я умру. О, это не угроза! Клянусь, если наше свида- ние приведет к положительному результату, если, ина- че говоря, ты разрешишь мне надеяться, - только на- деяться, - тогда, о, тогда я соглашусь подождать, недолго. Но ты должна мне ответить безотлагательно, моя жестокая, глупенькая, обожаемая девочка! Твой Жюль." укладывая листок в карман для дальнейшего изучения, - о кото- ром девочке следует знать. Это написано не романтическим кор- сиканцем на грани crime passionel, а русским шантажистом, знающим по-английски ровно столько, чтобы управиться с пере- водом самых затасканных русских оборотов. Меня поражает дру- гое, - как это ты, имея три-четыре русских слова в запасе - "как поживаете" да "до свиданья", - как это ты, сочинительни- ца, ухитрилась выдумать такие словесные тонкости и подделать промахи в английском, на которые горазд только русский? Я знаю, что способность к перевоплощению - ваша семейная черта, и все-же... Ирис ответила (с той ее замысловатой non sequitur, кото- рую мне пришлось спустя сорок лет отдать героине "Ardis'a"), что да, конечно, я прав, на нее, должно быть, подействовало чрезмерное обилие путанных русских уроков, она, разумеется, выправит впечатление, попросту дав все письмо на француз- ском, из которого, как ее, кстати сказать, уверяли, русские и переняли целую кучу клише. - Но дело не в этом, - прибавила она. - Ты не понял, главное в том, что должно случиться дальше, - я имею в виду, логически? Как поступить моей бедной девушке с этим неотвяз- ным животным? Ей не по себе, она запуталась, ей страшно. Куда заведет эта история - в трагедию, в фарс? - В мусорную корзину, - шепнул я, прерывая работу, чтобы |
|
|